Блоги

Я говорила, что не хочу писать по хронологии – как-то вспоминается самое яркое тогда, когда бывает ситуация. Вот она и появилась… и я вспомнила, как мы с Вовочкой («Владимиром Хотиненко» - прим. сайта) давали клятву. Он когда-нибудь напишет свои воспоминания, а я всё-таки была старше его, и у меня свои воспоминания, но точно знаю - клятву мы сдержали.

Отец моей мамы, Василий Петрович  Мрыхин, занимал в городе высокий пост, был членом райкома партии, директором межрайонной базы, был прекрасным финансистом. Не помню точно, почему его называли  финансистом, но когда его репрессировали в 1943 году, через некоторое время он вёл бухгалтерию лагеря (это было под Томском, где потом Володя снимал фильм «Рой»). Так вот, когда его забрали в лагерь (без права переписки с родными), сразу же всю семью выселили в коровник. Мама вспоминала, что каждый вечер они убирали грязную солому, мыли пол коровника, расстилали свежую солому и  укладывались спать. Я даже сегодня не могу понять, как они пережили такое унижение, а нас научили любить жизнь и людей?.. Многие в Славгороде отвернулись от бабули Ефросинии Филипповны, у которой на руках осталось 5 детей. Двое были на фронте – старший сын был лётчиком, сестра была радистом, дошла до Берлина, отпраздновала Победу, и началась мирная жизнь. Деда Василия Петровича после войны в 50-х годах  разрешили навестить (думаю, он уже был больной), мама с папой взяли меня, мне исполнился год с небольшим, и поехали показать деду внучку. Говорят, он держал меня на руках. Для меня вспоминать  этот эпизод (который я знаю только со слов) очень важно, дед был одним из образованнейших и уважаемых  людей в Славгороде (об этом я узнала позже), и кто знает, что он говорил моим родителям, но вероятно, это были слова наставления о будущем, но одну фразу, которую мама нам сказала, когда мы были взрослыми, я буду всегда помнить: «Вырастет, расскажите, что дед никого не обижал – пусть растёт умницей!» Не знаю,  получилась ли из меня умница, но дедом мы гордимся, так как мне уже взрослой очень многие говорили, что есть во мне Мрыхинское – настойчивость, упорство и упрямство.  Володе не досталось наставление деда, но, думаю, бабушка его заговорила на выносливость, терпимость и особенность, как личности. Конечно, если бабуля бы была жива сегодня, я у неё бы спросила: что давало ей силу воли, как она могла пережить все эти унижения, а людей любила и оправдывала?

Долгое время всю семью Мрахиных считали «врагами народа». Маме не разрешили поступать в ВУЗ, как дочке «врага народа», и она пошла работать на завод «8 лет Октября» (Ленинградский завод, эвакуированный во время войны). Мама за что бы ни взялась, очень быстро осваивала любое дело. Первое время она работала на станке. Во время войны работали днями и ночами, а порой и спали под станком. Проходило время, и, казалось, всё встало на свои места (правда, деда ещё не реабилитировали), и вот однажды мама вернулась с работы в слезах и стала папе рассказывать, что начальник смены назвал маму «врагом  народа» и далее сказал, что «яблоко от яблони недалеко падает». Мама выточила какую-то деталь и допустила ошибку – получился брак, так вот это и послужило поводом, что начальник цеха назвал её так. Это больно задело маму, так как она знала, что её отец невиновен и придёт время: все узнают правду, но недалёкому начальнику цеха было всё равно, в его смену молодая женщина, да ещё и дочь осуждённого, сделала брак! Мама в слезах рассказывала папе, а мы стояли с Вовой растерянные, так как мы никогда не видели таких горьких слёз. Наверное, у нас были такие «потерянные» лица и ужас на лице, что папа нас выдворил в коридор. Мы напрасно пытались послушать через дверь, о чём говорят родители, и были в отчаянии, что мы так и не поняли тогда, почему на маму сказал кто-то, что она враг?..

Нам было горько, и тогда мы решили с Вовой поклясться (не знаю, кто придумал клятву давать на прутике), но помню - нашла прутик от веточки, и мы стали обсуждать, как будем давать клятву. Мы поклялись, что вырастим большими, выучимся и докажем, что наши родители лучше всех! Дальше процесс клятвы заключался в том, что обхватив прутик двумя пальцами плоской ладошки, поочерёдно мы произносили какие-то слова. Прутик оставался у нас внизу, а мы со словами клятвы закрывали его пальцами доверху. Когда прутик был весь закрыт, мы произнесли три раза слово «Клянёмся». Я помню, мы расплакались (мы с братом очень сентиментальные были всегда), так как на тот момент мы ничего из себя не представляли, а так хотелось защитить маму от этого негодяя, который позволил обидеть её. Слёзы мамы и наша клятва так запали в душу нам, что лично я часто заглядывала в мамины глаза, пытаясь понять – плакала она сегодня или нет? Не могла поверить, что взрослые люди могут так сильно плакать? Это сегодня мы понимаем, что тяжело было родителям с такой биркой как «враг народа» жить рядом с подобными людьми. Но они жили, и, вероятно, на подсознательном уровне вошло в нас это желание доказать, что наши родители лучше всех, и мне кажется, что всё, чего в этой жизни добивались с братиком, было для достижения цели – доказать.

Мы часто слышали о том, что дети – зеркало родителей, не могу сказать, что очень уж понимала тогда эту фразу, но хотелось не подвести родителей, чтобы никто не мог сказать, что мы продолжаем «династию врагов народа». Хотя и эту фразу не могли мы понять, кто «враг народа» - наши родители? Замечательная бабушка, которая не потеряла чувство любви к жизни и людям?

Сегодня с позиции возраста мне бы хотелось сказать, что мы с братом, думаю, доказали сами себе, что мы умеем сдерживать слово, хотя давали его ещё детьми. Я училась где-то во втором классе, а Володе было 5-6 лет! Опять же, сегодня могу сказать - нас воспитывали в какой-то гипертрофированной ответственности перед данным словом! И мы его сдержали!

Мы часто с Владимиром Ивановичем вспоминаем различные эпизоды нашего чудного детства, и всё, что вспоминается, – это так трепетно! Но этот эпизод с клятвой мне напоминает сегодня  рассказ «Честное слово». Кто знает, может быть, именно такие рассказы, а книги по вечерам нам любил читать папа, и определяли мироощущение.  Я не могу сказать, что  безумно любила читать, скорее, мне больше нравилось, когда читал папа, это потом я стала «утопать» в чтении. А вот Володя с детства любил читать сам. Дело в том, что папа читал медленно, с выражением, с какими-то особыми остановками, с особой интонацией, а Володе хотелось быстро-быстро прочесть и заняться чем-то другим, я же удовольствовалась «музыкой» интонации прочитанного текста папой. Тогда никто и не догадывался, что он обладает вертикальным чтением и что  важным в его жизни будет что-то другое. Ещё одно яркое впечатление – это книга «Кавказский пленник». Можете представить, какие книги нам читали на ночь глядя, сегодня говорят, что надо приучать к «семейному чтению», а мы в нём жили… Мне кажется, что книги, прочитанные нам папой, играли в нашей жизни не однажды спасительную роль. Мы умеем держать слово, быть рядом, если потребуется.

Чувствую: будет продолжение, я уже вспомнила, но это в другой раз.