Блоги

Ура-ура! Вышла в свет наша новая книжка!

Каждый, кто хоть немного знаком с творчеством и биографией замечательной русской писательницы Анастасии Ивановны Цветаевой, знает, насколько она любила животных, по особому трепетно относилась к ним. Животным посвящена целая книга рассказов А. Цветаевой «Непостижимые», вышедшая в Москве в 1992 году и давно ставшая библиографической редкостью. В павлодарском Цветаевском музее хранится немало фотографий, где Анастасия Ивановна и члены её семьи запечатлены с любимыми ими кошками и собаками. И вот родилась мысль – собрать, насколько это возможно, все фотографии Цветаевых-Трухачёвых с кошками, дополнить их рассказами А.И. Цветаевой и отрывками из других произведений. И выстроить всё это в хронологическом порядке, чтобы читатель смог проследить биографию писательницы.

В книгу вошли рассказы А. Цветаевой «Драгоценный кот», «Кот Вася», «Катус» (неоконченный, рукопись хранится в Павлодаре), «Цапа, Вася и Том-Том», «Рассказ о коте»; многочисленные отрывки из «Воспоминаний», романа «Amor», повести «Моя Сибирь» и других произведений.

Немало труда вложили в этот проект сотрудники музея Анастасии Цветаевой! Всем спасибо за энтузиазм, неравнодушие и вдохновение!

Предисловие к книге-альбому написала О.А. Трухачёва.

Мы очень благодарны Ольге Андреевне за то, что она, как наследница авторских прав на произведения А.И. Цветаевой, дала нам разрешение на их публикацию; предоставила много уникальных фотографий из семейного архива; оказала материальную помощь в издании книги.

Спасибо Ольге Андреевне и за предоставление современных семейных снимков, доказывающих, что потомки Анастасии Ивановны, как и она сама, «безумно любят животных»…

 

Музей Анастасии Цветаевой выражает благодарность коллегам – мемориальному Дому-музею Марины Цветаевой в Болшеве и литературно-художественному музею Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове за предоставление ряда редких фотографий. Мы благодарны друзьям музея Станиславу Айдиняну, Ирине Карташевской, Эльвире Калашниковой за помощь в составлении книги-альбома!

Мы благодарны типографии ИП «Сытин А.А.» за оперативную и качественную работу, а дизайнеру Юлии Лаптевой – за творческое и неравнодушное отношение к этому проекту!

Начинается текст книги с первых упоминаний о кошках из книги «Воспоминания», а завершается сборник «блоком памяти» –  это отзывы юных читателей о рассказах А. Цветаевой о животных и детские рисунки, стихи о кошках павлодарских поэтесс Е. Игнатовской и Л. Бевз, песни Г. Чистяковой и Г. Юнеман, а также фотографии членов Славянского центра с кошками. Мы тоже любим животных и продолжаем Цветаевские традиции!

Хочется верить, что будущие читатели книги-альбома заинтересуются этим проектом, смогут проследить биографию писательницы, открыть для себя характер, привязанности, жизненные приоритеты Анастасии Ивановны Цветаевой. И, конечно, восхититься силой любви, которую испытывала Анастасия Ивановна ко всему живому!

О презентации книги-альбома «Цветаевские кошки» сообщим дополнительно! Каждому участнику проекта будет вручен авторский экземпляр. А все желающие могут приобрести книгу-альбом в книжном магазине "Эврика" (ул. Сатпаева, 35).

Фотография, сделанная А.И. Цветаевой.

10 марта в музее Анастасии Цветаевой состоялась встреча «Жизнь-служение», посвящённая 95-летию известного литературоведа, цветаеведа, исследователя творческого наследия А.С. Эфрон –  Руфи Борисовны ВАЛЬБЕ (1925-2012).

Это было совместное мероприятие павлодарского музея с литературно-художественным музеем Марины и Анастасии Цветаевых г. Александрова (Владимирская область РФ). Учёный секретарь Александровского музея Эльвира Борисовна Калашникова не только предоставила обширную информацию о Р.Б. Вальбе, но и прислала пять видеороликов с рассказом о жизни и деятельности Руфи Борисовны, об её участии в цветаевских конференциях и научных чтениях, о своих встречах с ней и личной дружбе. Было показано большое количество фотографий, которые без преувеличения можно назвать эксклюзивными. Эльвира Борисовна обратилась с приветственным словом к павлодарцам:

Председатель Славянского центра Т.И. Кузина подчеркнула, как важно сохранять в памяти имена тех, кто внёс неоценимый вклад в развитие культуры, чья жизнь поистине стала служением высоким идеалам бескорыстия и добра. Татьяна Ивановна сказала слова благодарности музею Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове и лично Э.Б. Калашниковой за многолетнее творческое содружество с нашим музеем. Благодаря этой дружбе павлодарцы узнают столько нового и интересного, открывают для себя новые грани творчества талантливой семьи Цветаевых-Эфрон-Трухачёвых…

Прозвучали слова младшей внучки А.И. Цветаевой Ольги Андреевны Трухачёвой, которая, узнав о готовящемся мероприятии, тоже вспомнила свои встречи с Р.Б. Вальбе:

 «…Мы с ней говорили часами о семье. Иногда подвозили ее с Сашей (муж О. Трухачёвой А. Малчик – О.Г.) домой после Цветаевских вечеров. Она очень трепетно относилась к памяти  тёти Али. И скрупулезно разбирала документы. Я ей давала сведения о папе.
   Помню, когда я выступала в Болшево на конференции в год папиного 90-летия, Руфь Борисовна (увидев фото папы на экране) очень грозно мне сказала: «Смотри, не ошибись ни в чем, я ВСЁ знаю!», я улыбнулась и ответила, что постараюсь и что не боюсь её… И всё-таки она была строгим судьёй. Руфь Борисовна как раз закончила работу над книгой о т. Але, а на слайдах (я показывала их в Павлодаре) были фото папы и т. Али вместе. После моего выступления была тишина в зале, а потом Руфь Борисовна громко сказала, что я молодец, что ничего не упустила и нигде не ошиблась. И что вообще она не ожидала такого выступления. Сидела с прямой спиной, строгая, в первом ряду.

   Она всегда интересовалась датами, говорила, что всё должно быть четко. Очень много они с Сашей говорили о Санкт-Петербурге. Руфь Борисовна жила в доме 26/28 на Кировском проспекте. Дом прямо напротив бывшего лицея, где была Сашина школа, и с первого по восьмой класс Саша там учился. Несколько друзей Саши по школе жили в этом же доме. И у Саши и Руфь Борисовны было много тем для разговоров…»

   С большим интересом посмотрели присутствующие видеоматериал, предоставленный Э.Б. Калашниковой:

Таруса, у могилы А.С. Эфрон

Последняя фотография Р.Б. Вальбе

  

 

Р.Б. Вальбе родилась в Одессе, в 1930 году семья переехала в Ленинград. Ее отец, Борис Соломонович Вальбе (1889-1966) – известный литературовед, критик, автор книг, посвящённых жизни и творчеству Джона Рида (1930), Николая Помяловского (1936, серия «Жизнь замечательных людей»), многих статей о русских классиках… Во время блокады в Ленинграде умерла мать Руфи Борисовны, отец с тяжёлой формой дистрофии был вывезен в Москву. Сама Руфь была в это время в детском лагере на Каме, куда отправили детей писателей. Потом отец забрал её из Краснокамска.Руфь  поступила на филфак Московского университета. Вот как рассказывала она об этом времени в интервью Ирине Чайковской в августе 2009 года:

«…Я была в это время одержима поэзией и художественным словом. А папа в молодости, в общежитии Дома ученых, познакомился со знаменитым впоследствии чтецом Дмитрием Журавлевым… Папа, увидев его через 10 лет, в 1943 году, рассказал о своей "девочке", которая сходит с ума от театра, и предложил ее послушать. Дмитрий Николаевич увлекся моими "данными" и сказал, что мне необходимо познакомиться с его режиссером, Елизаветой Яковлевной Эфрон. Ее именем были подписаны все программы Журавлева…»

Вот так Руфь Борисовна попала в семью Эфронов… И осталась навсегда.

Ещё фрагмент интервью:

«— Я пришла к Елизавете Яковлевне 31 августа 1943 года. Мне было 18 лет, и я только что поступила в Московский университет. О дальнейшем пишет Дмитрий Николаевич Журавлев в своей книге "Жизнь — искусство встречи". Если хотите, я покажу вам отрывок.

— Конечно.

— "…постепенно занятия (с Е.Я.Эфрон) перешли в дружбу. Руфь стала одним из самых близких друзей этого дома. Будучи человеком незаурядным, талантливым, страшно любящим и великолепно знающим литературу, человеком определенного требовательного взгляда на искусство, Руфь работала как литературовед, параллельно занималась художественным чтением. С каждым годом участие ее в жизни Елизаветы Яковлевны и Зинаиды Митрофановны усиливалось. Наступила пора, когда Руфь, отказавшись от многого в своей жизни, посвятила ее целиком заботам о них, стареющих, угасающих... Обе они скончались на ее руках. Редко в жизни встречается такая преданная и самоотверженная любовь".

     Многие годы Руфь Борисовна  работала в архивах Москвы, Ленинграда, Вильнюса. Итогом этой работы явились публикации эпистолярного наследия А.С. Эфрон, составленные и прокомментированные Р.Б. Вальбе, в журналах «Нева»(1989 №4-6, 2003 №3-4) и «Новый мир»(1993 №3). Впервые в журнале «Новый мир» (2000 №1) ею был опубликован блок стихотворений А.С. Эфрон. Вышла книга, построенная на архивных материалах: А. Эфрон «А душа не тонет...» Письма 1943-1975. Воспоминания (М., 1996). Это издание есть в нашем музее:

В 2003 году был выпущен альбом Ариадны Эфрон «Рисунок. Акварель. Гравюра». В 2008 году вышло трёхтомное издание: Ариадна Эфрон «История жизни, история души...» – наиболее полное собрание эпистолярного, мемуарного, стихотворного и переводческого труда А. Эфрон (составление, подготовка текста, подготовка иллюстраций, примечания – Р.Б. Вальбе.)  О трёхтомнике, который подарила нашему музею Мунира Мухаммеджановна Уразова (Москва) рассказывала О. Григорьева:

Звучали стихи Ариадны Эфрон, отрывки из её писем, в том числе и Анастасии Ивановне Цветаевой.

 

В нашем музее есть дорогая для нас фотография А. Эфрон, которая висела в комнате А.И. Цветаевой (подарок Ольги Трухачёвой):

Будем хранить память об ушедших и беречь тех, кто рядом с нами!

 

 

   В начале этого года фонд нашего музея А. Цветаевой пополнился книгами, которые прислала из Москвы Ирина Дмитриевна Карташевская. И среди этих изданий по особому дорог нам двухтомник стихов и переводов Евгении Филипповны Куниной (1898-1997), близкой подруги А.И. Цветаевой. Двухтомник «Столетие открытий» вышел в свет в этом, 2021 году, в Москве, в издательстве «Юрайт» под редакцией М.М. Кунина. Особенно приятно, что в книгу вошло стихотворение, рукопись которого хранится в Павлодаре (памяти известного литературоведа, академика А.И. Белецкого), и Михаил Кунин во вступительном слове выражает благодарность павлодарскому музею Анастасии Цветаевой за предоставление этого материала.

«Andante cantabile» (ПамятиА.И. Белецкого)

…Пусть и чувства простыли, и мысль оскудела.

Дух, что в каждом до срока сокрыт,

Из души одряхлевшей, из бренного тела,

Как из клетки истлевшей,

                                                     на волю

                                                                      взлетит.

Евгения Кунина и Анастасия Цветаева. Снимок из фондов музея.

   И вот накануне первого весеннего праздника музей представил двухтомник «Столетие открытий» на заседании «Литературного клуба» библиотеки Славянского центра:

Как радостно бывает, когда открываешь для себя нового настоящего поэта! Когда твоё сердце начинает биться в унисон его строчкам, когда твои чувства сливаются с чувствами, выраженными в стихах… Когда понимаешь, что Душа поэзии – едина, просто проявляется она в разных людях и в разные времена. Поэтому нам совершенно неважно – пишет поэт сейчас или его земной оболочки уже не существует. Сохранилась его душа – значит, он живёт. А всё же, чтобы узнать об этом, нужно нечто материальное – по крайней мере, сборник стихов (хотя, конечно, сейчас множество авторов существует и виртуально – в сети, но лично мне нужна Книга).

   Такое открытие поэта произошло, когда племянник Евгении Филипповны Куниной – Михаил Михайлович Кунин собрал всё написанное ею за долгую жизнь и выпустил в серии «Памятники литературы» двухтомник под названием «Столетие открытий» (стихи и переводы). Колоссальную работу по подготовке сборника проделали И.Н. Ентальцева (автор концепции) и Т.Е. Попова (составитель, корректор и расшифровщик огромного количества текстов).

 

   А. Цветаева в предисловии ещё к первому сборнику Е. Куниной писала, что главным выражением жизни автора, «её радости, её личности была и остаётся поэзия».

   Нельзя сказать, что я не знала о Евгении Куниной как о поэте. Конечно, знала. Хотя в нашем музее Анастасии Цветаевой она фигурирует больше всего как «подруга АЦ». И, конечно, все при имени Куниной вспоминают известный фильм Марины Голдовской «Мне 90 лет, ещё легка походка», где две милые старушки – Анастасия Ивановна и Евгения Филипповна беседуют в Переделкино… Я читала подборки стихотворений Е. Куниной в журналах и альманахах, но нельзя было по этим двум-трём стихам представить её творчество в полном объёме. И вот – долгожданный двухтомник!

   Иосиф Бродский писал об одном из лучших поэтов современности Александре Кушнере: « Поэзия суть существование души, ищущее себе выхода в языке, и Александр Кушнер тот случай, когда душа обретает выход». Вот такое высокое существование души, «невероятно напряжённая душевная деятельность» есть в стихах Куниной.

   И если кто-то проведёт лингвистический анализ стихотворений и переводов Е. Куниной, изучит особенности языка автора и попробует определить ключевое слово в её произведениях, я уверена, что таким словом будет слово ДУША. Кстати, первый раздел двухтомника так и называется – «Отрочество души».

   Я проделала такой эксперимент – выбрала из двухтомника все строки, где встречается слово душа. Это значительный объём! Пусть такой подход можно посчитать за формалистический, но получился интересный срез творчества автора, определяющий его ценности, приоритеты, глубину понимания чувств и явлений. А такое подробное цитирование оправдано тем, что тираж двухтомника пока очень ограничен, и по этим цитатам читатели сайта смогут составить хотя бы общее впечатление о творчестве Е. Куниной. (Упускаю почти два десятка цитат со словом душа из переводов, опубликованных в двухтомнике).

   Конечно, слово душа в стихах Евгении Филипповны – ключевое для определения поэзии, вдохновения, творчества:

Поэзия – это «простая музыка души»

---

…Всё дань тебе, души моей оплот,

Поэзия, божественный завет.

---

     О минутах творчества:

Это счастье – это вдохновенье,

Это – то, чего душа желала.

---

…Тогда цветёт священное смятенье,

Тогда душе открыто всё на свете,

Всё жаждет ритма. И мгновенье это

Я именую словом «вдохновенье».

---

Душа поэзии не терпит

Надменной властности ума

---

Плести узор стиха из ничего, -

Точнее, из отсутствия чего-то,

Чего моей душе не достаёт.

---

Сбываясь, доверить душе оболочки

Цветенье блаженное самоотдачи.

---

В моей душе как будто говорят

Различных жизней пёстрые наречья…

---

В моей душе вскипает цепь созвучий,

Вскипает жемчуг – пена чудных снов…

---

К песне проснётся душа…

---

     Так же, проникая в глубины и тайны творчества, Кунина пишет не только о поэзии, но и о живописи, о музыке:

     В стихотворении «Надпись к портрету»: Душу проглядели… Он написал её, не понимая, что красками души признанье пишет…

     В стихотворении «Гравюра Утамаро» автор, описывая впечатления от гравюры японского художника, отмечает, что она оставила «отражения / На дне души, в глубинах глаз…»

---

     О музыке Баха:

И проясняется души основа –

Основа мироздания – любовь.

---

     В стихотворении «Памяти Н.А. Обуховой»:

На душе на миг спокойно стало –

Явь ушла под музыку в века.

---

     В первом томе большой раздел посвящён друзьям, коллегам по перу. Называется он «Никогда не скажу: уходите, друзья».

     В цикле стихов «Белле Ахмадулиной»:

И я Вас узнала, коснулась душой и глазами…

---

     В стихотворении «Олжасу Сулейменову»:

Прохладою степной и степью зноя

Мне омывало душу, как огнём…

---

     «Ларисе Васильевой»:

И вечная сила души молодой,

И счастье пребыть навсегда молодою!

---

     «Поэту» (Евгению Евтушенко)

Горел в душе у Вас пожар –

То небом было суждено…

---

     «Дружба» (Кришану Чандару, индийскому писателю)

Я в Индии их побывала душой…

---

     «Руфи Самариной»:

Моей душе родня,

Моих горей споручница,

Ты поняла б меня.

Привет тебе, попутчица!

---

     Поэтесса порой уверена в своих силах и творческом потенциале:

В расписной наряд не ряжусь

И души своей не ряжу.

Что умею, на что гожусь –

Неприкрашенным покажу.

     Порой самокритична:

Я музыку небес постигла слухом,

Но в глубь души её не вобрала…

---

Уйду – забудут облик мой,

Обычай и повадки.

А эхо – тень души живой –

Останется в тетрадке.

---

   И всё же, как она сама писала – «впотьмах не потеряв живую душу…», в сумрачные и нелёгкие, «непоэтические» времена Евгения Кунина смогла сохранить искренность и остроту восприятия, передать неповторимость и поэтичность этого мира.

     В стихотворении «Мир, люблю тебя! Блещущий, знойный…» поэтесса так обращается к нему:

Распахни же окно моё настежь,

Мир, целитель божественный мой,

И в июньском бушующем счастье

Запылённую душу омой.

---

     В стихотворениях Евгении Куниной о природе, о событиях, происходящих вокруг, тоже непременно присутствует слово душа. И это неудивительно – через свою душу поэт пропускает все впечатления, чтобы потом вылились они в стихотворные строки.

     «В душе моей печаль великая», –   пишет она в юношеском стихотворении 1915 года. И тут же: «Ты, осень, нега золотистая, / Покоем душу мне овей…»

     В стихотворении 1916 года о поезде: «Железным треском, трезвоном резким…» (кстати, какая прекрасная аллитерация, как замечательно эти ж…з…тр…тр…з… передают звуки начинающего движение поезда!) –  вроде бы вполне прозаическая картина! – два раза: «душа трепещет», «всё дальше душа стремится»

     А в этом стихотворении о море слово «душа» встречается трижды. Цитирую его целиком:

Море, отчизна тоскующих душ!

Дали небесно-свободной безбрежность,

Волн набегающих сонная нежность,

Туч отражённых бегущая тушь.

Крылья б душе моей! В выси лазурной

Мчаться, фантазии ветром дыша,

Чтобы не билась над собственной урной

Эта бескрылая птица – душа.

10 октября 1916

---

Моё колечко нежно берегу я: / Его алмаз – душа души моей… (о колечке, подаренном Евгении матерью к 16-летию)

---

Ветер – «льющий в душу блаженство»

---

     В стихотворении о «маленьком отряде» девушек-солдат, написанном 8 сентября 1917 года:

Они идут туда, где Бога

В душе людей смывает кровь…

…Душа клонится пред геройством

И застилают слёзы взгляд…

---

Но весна – проснулись два крыла.

Им взлетать пора, душе – кипеть.

---

И, первой свежести полна,

Всё так же в душу льётся

Та слишком ранняя весна,

Что юностью зовётся. (В апреле)

---

     Осеннее стихотворение, написанное в сентябре 1981 года в Коктебеле:

И день раздумчив, и душа,

Как будто ни о чём, о многом,

Каким-то по своим дорогам

Плывёт тихонько, не спеша. («Раздумчивые дни»)

---

И этот прощальный закат,

И тишь, и туманное небо

Так явно душе говорят

О смысле насущного хлеба. («Кясму, закат», посвящено А. Цветаевой)

---

     Ещё один закат («Таинственные северные зори»):

Как будто солнце ласковым приветом

Душе напомнит: Милость велика.

---

Коктебель – это счастие встреч в предзакатную пору души.

---

Осеннее унынье – от «бессилья души».

---

«Печален тлен заката. Пуста душа».

---

     Морской пейзаж в Кясму всегда даётся через призму душевных переживаний:

Где ширью и простором дышится / Душе и взгляду, вне границ…(«Тишина»)

Так, временную благодать /Господь душе дарует… («Ветра небесные летят…»)

Просвет меж туч, когда ненастье, / Всплеск слов, когда душа молчит («Так это было в знак прощанья!»)

---

Белая старость украдкой

Вошла. Потом осмелела –

Гнёт и ломает тело.

Сломит ли душу – вопрос!

---

     О том, что старит человека беда, которая «всё смяла, всё смыла в душе, как волна».

---

Размышляя о жизни и смерти, она пишет: «…смерть – это сон для тела, не для духа». И поэтому «душа и глазом не моргнёт, / Улетит и сверху всё увидит».

---

Но ведь жизни вот-вот обрывается нить

И душа охладела…

     Ну и, конечно, любовь! Как в этих строках обойтись без слова душа! Стихи Е. Куниной о любви передают все оттенки этого чувства, порой очень тонкие, неуловимые… Стихотворение «Письмо» можно считать классикой русской поэзии! Или вот эти строки о несостоявшейся дружбе-любви:

Бог с ней, с игрой! Но след остался,

Дурацкая печаль потери:

Как будто кто-то постучался,

А выйдешь – никого у двери… («Я отпустила дружбу нашу…»)

---

    Итак, строки о любви со словом душа.

     О любимом:

Души моей желанный посетитель…

---

Небо я в дар принести б Вам хотела!

Звёзды бы пели Вам, солнце б смеялось…

А принесла бы лишь малую малость –

Детскую душу и нежное тело.

---

Мой далёкий, неведомый, милый…

Путник, мимо прошедший, спеша

И не видя, что с странною силой

Вслед ему встрепенулась душа

---

     Мечтая о встрече с ним:

Тебе бы песни я свои сказала,

А ты мне душу отдал в дар свою…

---

     А вот характеристика любимого человека:

…Ум, поющий, как ручей в тиши,

В вечном одиночестве души.

---

Если «ожиданьем биться перестанет / Моя душа – что станется со мной?

---

В душе хранимый амулет…

---

Под стук шагов неспешно-гулкий / Душа душе несла привет.

     Из стихотворения «Бэла Азамату», посвящённого брату И.Ф. Кунину:

Душе – целительное зелье. / Опора дрогнувшей руке.

---

Не забывай душой сердечной / Названья нежного – сестра.

   Ещё о любви: лирическая героиня всё бы отдала «за шторм, бушующий в душе моей, / За счастье тонущего корабля…»

---

Какие тучи проплывали мимо / Души смятенной!

---

Нет, не любовь, но какая-то милая / Благость в душе – позабыть ли об этом?

---

И душа не обманется… / А у милого есть ли душа?

---

      В цикле «Сербскому побратиму»:

А в душе моей ты словно дома.

---

Делиться всем и душу класть за други…

---

Выпела, видно, я душу свою –

Выговорила друзьям.

---

И какие-то сердца лучи

Озаряют раскрытые души

---

На душе тяжело, как от счастья, -

Счастье тоже весомая вещь.

На душе отшумело ненастье,

А сменилось ли вёдром – Бог весть.

---

     Из раздела «Птенцы», посвящённого юным друзьям Е. Куниной:

И две души – в едином воплощенье…

---

Вы – сын его души. Вы – мой птенец…

---

И душ родство – иль это мало / Для тех, кто внутренне счастлив?

---

     Из стихотворений, посвящённых мужу Д.М. Чаплину:

Ты ввёл меня под тихий кров,

И душу мне покой наполнил.

---

Когда я вижу счастья свет

В глазах твоих, призыв любви –

Как загорается ответ

В моей душе, моей крови!

---

И куда б ни рвалась я душой –

Без тебя ничего мне не надо!

---

После его смерти:

Так душе былого счастья мало,

Так о нём горюешь каждый час.

---

И четвёртый тематический раздел я бы назвала душа о душе. Это стихи о самой душе и, прежде всего, вот это, довольно хорошо известное:

***

Дольше всего продержалась душа,

Всё-то ей чудится – жизнь хороша!

Всё-то ей люди до боли милы,

Всё-то ей солнце сияет из мглы.

 

Ум старика – поддаётся, скрипит,

Глохнет, немеет и подолгу спит;

Память – лохмотья, изъедена ткань –

Первая жалкая возрасту дань.

 

Тело? О теле и не говори –

Просит пощады у каждой зари.

Душу-голубку лелею в руках:

Пусть ей поётся в последних стихах.

---

Душе доступны чудеса…

---

Сразу станет душе моей весело,

Что жива для себя и других

---

И в миг душа забудет / Как сон, свой прежний мир…

---

…Бесконечности молюсь в душевных храмах / И Бессмертию души моей привет.

---

А в душе волною чистой / пламя юности струится.

---

И, нежного чувства полны,

Плещут нежно в тиши,

Словно ласка притихшей волны,

Волны души.

---

И душа, тосковавшая ране,

Ветру крыльями плещет, ликуя.

---

Душа же – той красы неписанной,

Что глубже красоты нас трогает.

---

На душе так тоскливо-тревожно…

---

И покоем грустным вновь душа объята…

---

Переливных снов душа полна

---

Наши души, стихшие от света

---

И сон далёкий и счастливый / Души младенческой моей.

---

В душе – ликующее пламя /Горит высоко и легко

---

Великой и мудрой наукой называет Кунина «молчанье созревающей души»

---

Пустой тоски, сухой, как трут, / С душой усталой – поединок.

---

А в тридцать – успокоенность души…

---

Никого не приманил «огонь, / Томящийся в глубокой глубине / Души, на дне её…»

---

…Что неизбежная могила

Душе прозревшей не страшна

---

Но ведь неба не дрогнула синь –

И душа не утратит богатства.

Богу слава. Аминь.

---

В цикле «Сербскому побратиму»: А в душе моей ты словно дома.

---

Но какая усталая лень

Оскудевшей душой овладела!

---

Так вот – моя душа,

Так вот – моё богатство.

---

В стихотворении «Столетие открытий», которое дало название всей книге, автор пишет: «Открыла, что душа способна бить / Ключами вдохновенья…»

И, наверное, это самое главное из открытий в её долгой жизни.

В стихотворении «Счастье» (Мише Кунину к 18-летию) Евгения Филипповна написала:

Счастье – в сердце твоём. Распахни его парус

Всем попутным ветрам и всем встречным сердцам,

Человечьей душе, побеждающей старость,

Верной высшей любви и её чудесам.

   Что может быть лучше такого пожелания молодому человеку, начинающему свой жизненный путь! И как мы теперь благодарны Михаилу Михайловичу Кунину за двухтомник Е. Куниной  – этот бесценный подарок для всех ценителей русской литературы!

   Не знаю, насколько религиозна была Евгения Филипповна, но её строки, посвящённые душе, очень созвучны словам многих православных молитв: «Не надейся, душе моя, на тленное богатство и на неправедное собрание, вся бо сия не веси кому оставивши, но возопий: помилуй мя, Христе Боже, недостойнаго… Помысли, душе моя, горький час смерти и страшный суд Творца твоего и Бога… Припади, душе моя, к Божией матери и помолися Той, есть бо скорая помощница кающимся, умолит Сына Христа Бога, и помилует мя, недостойнаго…» («Канон покаянный ко Господу нашему Иисусу Христу») Это отмечала и А.И. Цветаева, говоря о поздних стихах Куниной: «Придя к духовно-философскому чувствования мира, её душа обретает себя настоящую – ту, что всегда любила природу, людей и с детства носила в себе веру в Бога».

   Эпитафия на могиле Евгении Филипповны, обращённая к нам всем, ещё живущим,  звучит так: «А ты не горюй. Всё земное имеет конец. И всё бесконечно…!»

   Очень красиво и верно написала об Анастасии Ивановне Цветаевой и Евгении Филипповне Куниной дружившая с ними много лет музыкант и поэтесса из Челябинска Наталья Рубинская: «…Две девочки, маленькие, потом взрослеющие, каждая из которых прошла свою тяжкую и красивую судьбу, они в чём-то таинственно не выросли. В их скорлупке старчества бился живородящий источник вечной молодости – того первоэлемента бессмертия, который и сейчас не даёт привиться мысли, что их больше нет…»

   Понятно, что этот «живородящий источник»  – вечно молодая душа.

Ольга ГРИГОРЬЕВА.

 

 

   За окном был жуткий холод, бушевала метель, а галерея «Айна» павлодарской областной библиотеки расцвела яркими красками Италии! Здесь 25 февраля  состоялось открытие фотовыставки «Дорогами “Воспоминаний”. Цветаевские места Италии». Автор работ – известный фотомастер, наша землячка Татьяна Алексенко, которая живёт в Италии, но постоянно радует павлодарцев своими творческими проектами.  Татьяна – член FIAF (Итальянская Федерация фотографов и фотоассоциаций), автор методического пособия  «Фотография как инструмент развития речи» (на итальянском языке), она прекрасный журналист и переводчик, сотрудничает со многими итальянскими, российскими и казахстанскими изданиями. Куратор и участник многочисленных коллективных и персональных выставок, арт-проектов, биеннале в Казахстане, России, Италии, Германии, Таиланде и других странах.

Когда несколько лет назад Т. Алексенко побывала в музее писательницы Анастасии Цветаевой, который с 2013 года работает в Славянском культурном центре, павлодарские цветаевцы «заразили» её этой темой, рассказали о том, что в детстве в 1902-1903 годах сёстры Цветаевы жили в Италии. В книге А. Цветаевой «Воспоминания» этому времени посвящена целая глава.

 Анастасия Ивановна была в Италии трижды, второй раз – в юности, а в 1927 году по приглашению Максима Горького она ездила в Сорренто. География Цветаевских поездок обширна: Генуя, Рим, Флоренция, Венеция… Тогда на встрече в павлодарском музее А. Цветаевой и родилась идея-предложение: проехать по Цветаевским местам, запечатлеть их на фотоснимках.

   И вот летом 2020-го года, во время ослабления карантина, используя свой отпуск (и личные сбережения)  Татьяна с мужем-итальянцем совершили такое путешествие. Собран уникальный материал, сделаны сотни фотографий. 40 из них, размещённых на выставке, Т. Алексенко сопроводила цитатами из «Воспоминаний», что придало экспозиции особый смысл и информативность. Не будет преувеличением сказать, что выставка о Цветаевских местах Италии стала не только событием павлодарской культурной жизни, но и событием для всего цветаеведения.

   Председатель Славянского культурного центра Т.И. Кузина, открывая выставку, сказала о том, что организаторы посвятили её 30-летию Независимости Казахстана и 25-летию Славянского центра:

Т.С. Корешкова отметила, что это не только замечательный пример сотрудничества музея и фотомастера, но и пример необычного, творческого и плодотворного прочтения книги:

Известный фотохудожник Александр Пархоменко говорил о мастерстве и творческом почерке коллеги. Благодаря А.В. Пархоменко, члену Правления Славянского центра, были распечатаны фотографии Т. Алексенко, выпущены красочные буклеты.

Внук А.И. Цветаевой Геннадий Васильевич Зеленин выразил благодарность автору выставки от имени всей семьи Цветаевых-Трухачёвых за внимательное и бережное прочтение  «Воспоминаний», за уникальные фотоснимки, которые, несомненно, привлекут внимание посетителей выставки и к самой книге, и в целом к творчеству Анастасии Ивановны Цветаевой:

 

Для павлодарцев особенно дорого, что книгу, послужившую основой для фотовыставки, А. Цветаева начала писать именно в Павлодаре, в домике по улице Карла Маркса, приехав сюда в 1957 году. Главы о детстве в Италии писались, несомненно, здесь, и вот эти воспоминания воплотились в прекрасные фотографии и вернулись в наш город…

Выступает О. Григорьева

   Татьяна Алексенко подарила павлодарцам не только замечательную фотовыставку. Она привезла в музей Анастасии Цветаевой уникальные экспонаты: книгу на итальянском языке «Сердце», изданную в начале 19-го века (репринтное издание), которую читала в Италии юная Марина Цветаева; книгу-альбом «Нерви»  с автографом составителя, известного цветаеведа из Италии Августы Докукиной. Экспозицию музея пополнили удивительно красивые морские камешки с того самого места, где любили отдыхать Марина и Ася, а также фрагмент стены «Русского пансиона», где жили сёстры Цветаевы в начале 20-го века. В июле 2020 года в здании шёл капитальный ремонт, убирались внутренние старые стены, и Т. Алексенко оказалась, как говорится, в нужное время в нужном месте. Строители, увидев, с каким интересом она рассматривает и фотографирует бывший «Русский пансион» (сейчас частное владение), предложили ей взять кусочек стены, на которой ещё сохранилась краска столетней давности…

Из «Воспоминаний»: «…В Нерви мы едем завтра. Папа уже съездил туда, нашел пансион, где мы все будем жить, он называется “Pension Russe” («Русский пансион»); его хозяин – немец, с юности живущий в Италии; у нас будет квартира в четыре комнаты, во втором этаже, окнами в сад». Сейчас на здании – памятная доска о пребывании здесь в начале 20-го века талантливых сестёр Цветаевых.

   Татьяна Алексенко сказала в своём выступлении, что целью фотовыставки стало не только запечатление фактов и мест, связанных с путешествиями Цветаевых по Италии, но и передача общей атмосферы и эмоций, которые остались в памяти, и о которых с теплотой и ностальгией писала Анастасия Ивановна в своих мемуарах. Автор провела экскурсию по выставке, рассказав много интересных подробностей и особенностей съёмки.

   Действительно, фотографии зачастую передают эмоции, отражённые в «Воспоминаниях», и не только положительные. Один из снимков передаёт первую, «неудачную» встречу Марины и Аси с морем: кусочек воды, синеющий среди пышных крон деревьев.

«– Скоро будет море, дети, – сказал папа, хорошо знавший Италию, – глядите вон туда…

Мы прилипли к окнам. Сердце билось, заглушая стук поезда.

– Где, где?..

– Ну, вон, вон оно! Левее, неужели не видите?

– Это? – У кого-то, а вернее, что у обеих, это сказавших, пресекся обидой голос. Далеко и плоско, крошечно зажатая между каких-то неровностей пейзажного рельефа, блеснула серебристой синевой узенькая полоска. Мы ждали, что оно вылетит к нам навстречу из-за поворота, сияющее и огромное, такое, как дышало и билось в стихах Пушкина. Муся, легко и часто красневшая от обиды и застенчивости, должно быть, покраснела в тот миг. Она молчала, сощурив близорукие зеленые глаза на обманувшую даль. Высокомерно смотрела она и мимо меня, хныкавшей: «Разве это море? Это совсем не море, совсем даже не похоже…»

Неудачным было и второе свидание с морем. Генуэзская гавань. Папа, видевший наше огорчение, повел нас смотреть его – в порт. Да, оно было бескрайне. Где, за линией воды, в Тарусе были кусты и тот берег, тут был сплошной блеск, кончавшийся о небо. И все-таки – мы ждали чего-то другого. Пушкинское разбудило, вернее, вызвало в нас нечто такое, чего и в помине не было в Генуэзском; как большие игрушки, плескались корабли в плавных струях мутной воды, пахнущей дегтем, нефтью. И оно было срезано каменным бортом гавани. Тут царило не море, а бочки и ящики, темнокожие от солнца матросы, канаты, лодки, трапы – все, что мешало морю и нам. И, сконфуженные морем еще раз, мы чинно брели рядом с папой, силясь не выдать себя, чтобы не обидеть его хлопот о нас».

Генуэзскую гавань с «толпящимися» кораблями тоже увидели посетители выставки…

Но вот, наконец, и настоящая встреча с морем:

 

 «Нестерпимый блеск серебра и зелени, занявшей всю даль, разжимал ее руки, и она (Марина - О.Г.) оглохла, онемела, вся, с головы до ног. Перед нами расстилалось – море…

– Это – Маленькая Марина! – пояснил, лукаво смеясь, Володя. – La Grande Marina — там, в Нерви! – Он указал направо, на полосу серых грифельных скал. – Ее – Ася, – сказал он, кивнув на меня, только что добежавшую, – а тебя – как?

– Меня? – сказала Маруся немного высокомерно, точно он должен был знать сам, точно этот вопрос был лишний, разве ее могли звать иначе?! – Марина…»

Т. Алексенко бережно ведёт читателя (и зрителя) по страницам «Воспоминаний». Прекрасная, завораживающая фотография передаёт очарование сестёр скульптурами на кладбище Кампосанто:

«На другой день папа повел нас на знаменитое генуэзское кладбище Camposanto (Святое поле). Мама предупредила нас, что настоящих произведений скульптуры, как те, что мы знали по папиному Музею, вернее – так как музей еще строился, – по каталогам скульптуры, там мало или их вовсе нет. Что на могилах, заказанных генуэзской знатью, купечеством, – мраморные изваяния, создания средней руки художников. «Встретится вам, может быть, и безвкусица – аллегории “Скорбь”, “Отчаяние”, – вставил папа, – не бог весть каких мастеров, но в общем и целом это вам даст понятие». «А “аллегория”, – пояснила мать, – это…»

 

Мы слушали потому, что надо же слушать слова старших, когда они так хотят объяснить. И все-таки с Кампосанто случилось наоборот, чем – с морем. Оно понравилось нам так сильно и искренне, что и Микеланджело бы не помог! Темная, резная хвоя кипарисов, густая, как шерсть на дворняге (с подпушком!), невиданного цвета лиловое небо, запах лавра, растопленный в нежной жаре дня (после московских осенних дождей), и под этим – взмах мраморных крыл в каменной тишине кладбища, города склепов и памятников над когда-то тут ходившими, дышавшими, как и мы. Что за дело могло быть нам, в десять и восемь лет, что поза плачущей мраморной женщины, коленопреклоненной у мраморной плиты, – не в меру патетична? И не то ли, что именно мы чувствовали меж могил, выражал чей-то точеный мраморный палец у мраморных губ? Не та же ли серебряная тишина сковывала их – и нас? Завороженные, ходили мы по белому городу мертвых, воскрешая под спудом недвижных глыб – жизнь смолкших под ними людей»...

Внук А.И. Цветаевой Г.В. Зеленин и автор выставки с книгой «Воспоминания» из фонда областной библиотеки.

Мы благодарны Татьяне Алексенко за прекрасный творческий проект, подаривший столько эмоций и воспоминаний о любимой павлодарцами книге! Надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество!

Уникальная фотовыставка «Дорогами “Воспоминаний”» будет работать в областной библиотеке три недели.

                                                                                О.ГРИГОРЬЕВА.

 

 

   В этом году исполняется 100 лет сказке А.И. Цветаевой о девочках-великанах. Она была написана в начале 1921 года в Феодосии (в мае этого года Анастасия уже вернулась в Москву вместе с сыном Андреем и поселилась у сестры Марины в Борисоглебском переулке, 6).

   Жизнь в Крыму в годы гражданской войны была нелёгкой, скудной и просто опасной. Летом 1920 года был голод, Анастасия Ивановна с сыном спаслись благодаря тому, что друзья смогли устроить их в больницу Красного Креста, где они и пролежали два месяца. Тем не менее, Цветаева продолжала писать, и «Сказка про девочек-великанов», одна из трёх сказок, сохранившихся до наших дней – тому подтверждение. Она была опубликована лишь в 1994 году в небольшом сборничке «Сказки» (издание литературно-художественного музея Марины и Анастасии Цветаевых в городе Александрове, редактор Ст. Айдинян). Как вспоминала А.И. Цветаева в предисловии к этой книге, при аресте 1937 года погибли, кроме других рукописей, и сказки – «их было не менее двух томиков – волшебные, символические, восточные, татарские…»

   «Горечь одолевает меня, - писала Анастасия Ивановна. – Сколько их было… Где они все? Сожжены в НКВД? А за что?»

   К каким же сказкам отнести это повествование о девочках-великанах, используя классификацию самого автора? Наверное, к сказкам волшебным и символическим. Замечательно написал о ней в послесловии к книге Станислав Айдинян:

«Сказка эта, посвященная старшей сестре, Марине, в аллегорической форме рассказывает о жизни двух сестер, проведших вместе детство. Душевную высоту в сказке А. Цветаева художественно-символически преобразует в высокий рост девочек, в их «колдовскую» силу, в мощь голосов…

   Многое из реальности вплетено в эту сказку. Здесь и «Великаний мальчик», это не кто иной, как Владимир Оттонович Нилендер, — первая любовь сестер, о котором — в «Воспоминаниях» и в стихах М. Цветаевой. Здесь и психологические тонкости — отражение серьезности, несентиментальности дружбы меж сестрами, это достаточно выпукло дано в сцене прощания девочек-великанов. Подглавка «О гибели великанов» — конечно же о том, как погибали во время революции и после нее те, кто был умен и свободен духом. Это аллегория гибели дворянства и интеллигенции в терроре и начале репрессий. И — венцом сказки — пророчество, данное еще в 1921 году (!), о том, что жизнь их закончится вдали друг от друга, но что они почувствуют одна — конец другой. Так и было, так стало в 1941 году, когда растение, любимое Мариной — серолист, что было в кадке в бараке, на зоне, где отбывала срок Анастасия, всплеснуло, как в ветре ветвями, давая знать… в день смерти сестры…

   На моем экземпляре машинописи «Сказки…» рукою A.И. Цветаевой написано: «В долгой разлуке с Мариной, мне кажется, в 11 месяцев в Москве (в 1921-22 гг.) я ей это не читала и за границу не посылала, и Марина моей немного пророческой сказки о нас — не узнала…»

   Сказка состоит из восьми небольших главок: «Про детство Веги и Азы», «Про великаньего мальчика», «Что было в великаньей стране», «Как прощались великановы девочки», «О гибели великанов», «Про жизнь Азы», «Про жизнь Веги», «Про конец Веги и Азы».

   Как следует из послесловия Ст. Айдиняна, сказка совсем не детская – философская, аллегорическая. Но, как мы убедились на встречах с учениками школы № 43, посвящёнными творчеству А.И. Цветаевой, пятиклассники вполне адекватно и с большим пониманием воспринимают эту сказку. «Понятно, что писательница имела в виду не рост девочек, - сказал один серьёзный мальчик, - а их духовную высоту!»

Конечно, воспринимается эта сказка разными читателями по разному. К примеру, тем, кто хорошо знаком с биографией сестёр, историей семьи и особенностью их воспитания, о многом скажут такие фрагменты: «Они пели про всё, про что им хотелось…», «Они были совсем дикие, Вега и Аза, и, если уж сказать правду, то песни их и прыжки, словом всё, что они делали, - было совсем дикое», «Но они были не виноваты, им никто не объяснял, как надо себя вести – матери у них вовсе не было…, а отец – ну что же это за отец: великан!»

  Бабушка-колдунья (жизнь? судьба?) говорила девочкам, что трудно им будет на свете, таким большим и с такими добрыми сердцами…

   Страшные, фантастические картины рисует автор в главе «О гибели великанов»: «…Великанья кровь стекала в море и делала его бурым». Но если вспомнить, что происходило в Крыму в 20-е годы прошлого века, не такими уж фантастическими покажутся описания зверств людей.

   Крым времен гражданской войны, «первых лет красного террора» безжалостно описан Иваном Шмелёвым в «Солнце мёртвых». Некогда благодатный край голодал… Люди убивают друг друга за кусок хлеба… Мальчишки, как собачонки, грызут копыто лошади, которая пала еще зимой… 12-летняя девочка продает себя за один обед… Всемирно известный профессор, автор учебников, ходит в лохмотьях по базару и побирается…

Всё это видела и Анастасия Цветаева. Её воспоминания о тех страшных годах разбросаны по разным её произведениям и часто звучат в унисон шмелёвским картинам бедствия. В очерке «Сон наяву, а может быть явь во сне?» А. Цветаева так описывает 1919 год: «Те, что вошли в город от дачи Стамболи – справа, объявили амнистию, и мирно не знали о входивших от мыса Св. Ильи… слева. Амнистия? – Террор?.. их встреча. Ранее, чем сообразили первые, что происходит, вторые осмеяли и отменили амнистию…

Ночь… допрос пойманных амнистированных генералов и офицеров.

Допрос-приговор. Допрос-приговор. Очередь взятых в городе…»

   В «Солнце мёртвых» Шмелева: «В зимнее дождливое утро, когда солнце завалили тучи, в подвалах Крыма свалены были десятки тысяч человеческих жизней и дождались своего убийства. А над ними пили и спали те, что убивать ходят. А на столах пачки листов лежали, на которых к ночи ставили красную букву… одну роковую букву. С этой буквы пишутся два дорогих слова: Родина и Россия. «Расход» и «Расстрел» тоже начинаются с этой буквы. Ни Родины, ни России не знали те, что убивать ходят. Теперь ясно».

  Коллизия сказки, когда автор пишет о том, что младшая сестра оказалась «на юге», а старшая – «на севере», конечно, из реалий 20-х годов: Анастасия была в Крыму, Марина – в голодной послевоенной Москве. Сёстрам было так же одиноко и тяжело в разлуке, как сказочным героиням Веге и Азе.

  Письмо М. Цветаевой Е.Л. Ланну от 29  декабря 1920 г.: «Дорогой Евгений Львович! У меня к вам большая просьба: я получила письмо от Аси – ей ужасно живется – почти голод — перешлите ей через верные руки тысяч двадцать пять денег, деньги у меня сейчас есть, но никого нету, кто бы поехал в Крым, а почтой – нельзя. Верну с первой оказией: — Ради Бога!»

   Ему же – от 15 января 1921 г.: «…Получила за это время два письма от Аси… — несколько строк отчаянной любви по мне (нам!) и одиночества. – Ася! – Это поймете только Вы.

   Живет одна, с Андрюшей, служит – советский обед и 1 фунт хлеба на двоих – вечером чай – так чудесно и сдержанно – чай – и конечно без хлеба, ибо – если было бы с хлебом – так и было бы написано: с хлебом».

   В том же письме: «Вы нас мало знаете в быту: у того, кто нас любит – мы не просим, а те, кто нас не любит – не дадут… И эти – всегда на наивысший лад отношения – с первым любым приказчиком в кооперативе! – словом, с Асей будет то же самое, что со мной в 19 г. – весь город – друзья – Вавилонская башня писем – Содом дружб и Любовей – и ни кусочка хлеба!»

  А вот как аллегорически говорится в сказке о великом таланте старшей сестры: «Однажды ночью старшая, выйдя из дому, села на камень и стала петь. Никогда в великаньей стране не слыхали такого пенья…» И о великой тоске Марины по той, «настоящей», вымечтанной стране: «…настоящую страну не нашла и в своих тайниках, знала, что её на земле нет, но сказать это Азе, которая, быть может, ещё надеялась – не хватало великаньего духу».

   Грустно, пророчески и актуально звучит концовка этой философской  сказки, написанной ровно сто лет назад: «Может быть, на других планетах и есть ещё великаны, но на нашей уже наверное нет. И если какой-нибудь человек вам скажет, что он видел великана, знайте, что он вам рассказывает свой сон».

   «Сказку про девочек-великанов» можно перечитывать не один раз, и каждый раз находить в ней новые краски, оттенки и скрытые смыслы…

О. Григорьева.

 

Накануне Дня Благодарности, который отмечается в Казахстане 1 марта, Славянский культурный центр и Музей Анастасии Цветаевой провели 18 февраля мероприятие под названием «Семья Цветаевых-Трухачёвых в Казахстане». А начали мы эту встречу с письма-воспоминания младшей внучки А.И. Цветаевой – Ольги Андреевны Трухачёвой, которое она прислала из Америки в адрес музея:

Спасибо, Казахстан Северный!

«Павлодар, Северный Казахстан» - так писала бабушка и писали бабушке и нам все родные и друзья на конвертах и открытках. Казахстан –  моя малая Родина! Я родилась в Павлодаре. Семья приехала в Казахстан волею судьбы. Папа выбирал место, где могла бы жить вся семья вместе после его и бабушкиного освобождения в 1956 году. И прожили мы в Павлодаре 18 лет. Помню и часто снится. Снится Иртыш, дом, в котором я родилась, и наш двор и дом в Городке Молгорзавода, родные и друзья. Нашими соседями в Молгородке была семья Оспановых. Мы дружили с Таней, а с ее братьями Булатом и Муратом играли у нас во дворе. Их мама Кира Анатольевна была директором Молгорзавода. Помню их няню Фатиму. Осталась фотография , которую сделала бабушка у нас во дворе. На ней Таня Оспанова, Галя Рахленко и я - Оля Трухачева. За забором нашего Городка была казахская школа. Там всегда проходили выборы - это был наш участок. Мама и папа брали меня с собой. А напротив неё был продовольственный магазин, и мы все называли его «Казахским». Какие же вкусности там продавались! В детском саду у меня была подружка Гуля, красавица с длинными косами, а вокруг лица были кудряшки. Я завидовала ее косам. В старшей группе детского сада мы с ней спали на одной раскладушке - валетиком. С нами в школе училась Света Алтыбасарова, жила Света недалеко от Городка, почти на углу улиц Абая и 25 лет Октября. Вместе ходили в школу и из школы. И Света и Гуля были по разному красивыми.

У папы был друг Закен. Он был юрист и помогал папе с реабилитацией в Павлодаре. Приходы к нам Закена не забуду никогда. Они с папой устраивали для нас с Алёшей Ермаковым целые представления. Мы должны были отгадывать их исторические загадки. Хохотали вместе по часу. И когда мы уже жили в Москве, Закен с женой Розой и сыном приезжали к нам.

В нашей семье никогда не говорили о национальностях и со всеми дружили крепко.

Я сейчас живу далеко, но Павлодар и Казахстан всегда в сердце и в памяти!

И недаром первый в мире музей имени нашей бабушки - Анастасии Ивановны Цветаевой в Казахстане ! Спасибо Казахстану за историческую память и связь времён и народов!!!

Навсегда с любовью, Ольга Трухачёва.

10 февраля 2021 года, США.

 

    Приветствие О.А. Трухачёвой огласила директор музея Анастасии Цветаевой Ольга Григорьева:

 

Более 60 лет прошло с того времени, как в Казахстан приехала семья Цветаевых-Трухачёвых. Вспоминая это сейчас, думаешь, чем же стал Павлодар в том далёком 1957 году для Анастасии Ивановны Цветаевой? И первое слово, которое приходит на ум – свобода. После 17 лет лагерей и ссылок (с небольшим перерывом жизни после лагерей в Вологодской области), Анастасия Ивановна была свободна. Могла общаться, с кем хотела, переписываться со старыми друзьями, могла, наконец, просто сесть на поезд и поехать в Москву! Второе – воссоединение семьи. После многих лет разлуки она жила в семье сына: сноха, её сын Геннадий, старшая внучка Рита… А рождение в июле этого года младшей внучки Оли стало ещё одной радостью и ещё одной скрепой семейства. Наконец, именно в Павлодаре она взялась за главный труд своей жизни – «Воспоминания», будущие главы которых Анастасия Ивановна начала рассказывать Рите ещё в Пихтовке.

 

   Ещё задумываешься о том, что Анастасии Ивановне, когда она приехала в Павлодар, было уже 62 года. Но она нашла в себе силы начать жизнь заново! Потеряв все рукописи при аресте 1937 года, начать писать свой огромный труд и надеяться на то, что он будет издан… Писать рассказы, очерки, вести многочисленную переписку… В Павлодар ей писали Борис Пастернак, Павел Антокольский, Валерия Цветаева и ещё многие-многие адресаты, и эта переписка ещё ждёт своих исследователей. Поражаешься её целеустремлённости, работоспособности и оптимизму. Она прожила этой «новой жизнью» ещё 36 лет! И какими насыщенными, плодотворными, яркими были эти годы, начавшиеся в 1957-ом в Павлодаре! А ведь ещё был Кокчетав, подаривший потом рождение прекрасной повести «Старость и молодость». Казахстан не только приютил – стал родным домом, дал возможность творить, вдохновлял на новые произведения.

 

   На встречу мы пригласили того самого «Алёшу Ермакова», друга детства Ольги Трухачёвой, которого она вспоминает в своём письме. Алексей рассказал много новых интересных подробностей о дружбе с Олей Трухачёвой, общении с Андреем Борисовичем и Анастасией Ивановной.

 

Председатель Славянского центра Татьяна Ивановна Кузина говорила о том, как важно хранить память предков, память о тех людях, кто оставил яркий след в истории области, и быть благодарным всем им за незабываемые жизненные уроки.

 

Атмосферу тех лет помог представить наш старый фотоальбом, где собраны фотографии Павлодара 50-60-х годов прошлого века.

 

Эта книга принадлежала семье Цветаевых-Трухачёвых:

 

А раритетами и гордостью музея являются оригиналы павлодарских снимков, подаренных нам в своё время О.А. Трухачёвой. Часть этих фотографий сделана самой Анастасией Ивановной, и на многих из них – автографы писательницы.

 

 

 

   Каждый из присутствующих рассказал, какую роль сыграл Казахстан в судьбе их семьи, как благодарны люди разных национальностей гостеприимной казахской земле!

В преддверии прекрасного весеннего праздника – Дня благодарности – мы, сотрудники музея А. Цветаевой, говорим СПАСИБО Ассамблее народа Казахстана, нашему Дому Дружбы и родному Славянскому центру за возможность работать, творить, исследовать и пропагандировать творчество замечательной русской писательницы Анастасии Ивановны Цветаевой!

 

 

 

 

Фонды музея Анастасии Цветаевой пополняются не только книгами, но и неизвестными ранее фотографиями писательницы.

Недавно в переписке с Т.Н. Жуковской, внучкой поэтессы Аделаиды Герцык, я спросила Татьяну Никитичну, есть ли у неё снимки А.И. Цветаевой, ведь они много лет общались. Татьяна Никитична вспомнила, что в 1987 году при одном из посещений Анастасии Ивановны их фотографировал известный фотограф, журналист, краевед, коллекционер Михаил Валентинович Золотарёв и дала его адрес. Михаил Валентинович быстро откликнулся и прислал нам 11 фотографий, которые можно считать эксклюзивными – ранее они не печатались.

Мы безмерно благодарны Татьяне Никитичне и Михаилу Валентиновичу за эти снимки!

 

Помещаем три из них на сайте. А распечатанные фотографии посетители смогут увидеть в музее после снятия карантина.

А.И. Цветаева и Т.Н. Жуковская

 

У Анастасии Ивановны Цветаевой. Воскресенье, 8 февраля 1987 г.  

Жуковская Татьяна Никитична с сыном Алёшей, Жданов Николай Николаевич, Варакута Надежда Ивановна, А.И. Цветаева.

 

Фотографии М.В. Золотарёва.

 

 

 

 

Наконец пришли в музей две долгожданные бандероли от нашего друга из Москвы Ирины Дмитриевны Карташевской!

В музее есть несколько изданий главной книги А.И. Цветаевой – «Воспоминания». Но до сих пор не было у нас самого полного издания, подготовленного Станиславом Айдиняном –  двухтомника, выпущенного в издательстве «Бослен» в 2008 году. В аннотации к двухтомнику говорится: «В настоящем издании мемуары А.И. Цветаевой впервые приходят к читателю без купюр, которые ранее были сделаны по разным причинам, в том числе и цензурным. Не печатавшиеся материалы, примерно треть объёма книги, представляют собой расширенные описания-характеристики ряда персонажей (многие имена здесь названы впервые, а многие герои вообще впервые явлены), различных событий из жизни семьи Цветаевых. Поэтому читателю, даже хорошо знакомому с «Воспоминаниями», будет далеко небезынтересно прочесть их новую редакцию и открыть для себя малоизвестные или вовсе неизвестные факты…»

Надо ли говорить о том, насколько интересен и просто необходим этот двухтомник для работы музея Анастасии Цветаевой!

Ещё один двухтомник, благодаря И.Д. Карташевской, пополнил наши фонды, и он нам по-особому дорог! Это стихи и переводы Евгении Филипповны Куниной, близкой подруги А.И. Цветаевой. Двухтомник «Столетие открытий» вышел в свет в этом, 2021 году в Москве, в издательстве «Юрайт» под редакцией М.М. Кунина. Этому изданию мы посвятим отдельную встречу в нашем музее!

Особенно приятно, что в книгу вошло стихотворение, рукопись которого хранится в Павлодаре (Памяти А.И. Белецкого), и Михаил Кунин во вступительном слове выражает нам благодарность за предоставление этого материала.

Ещё одна книга, которой не было в нашем фонде – это книга-воспоминание Галины Пухальской «Встречи с А.И. Цветаевой», она была выпущена в Ставрополе в 1996 году. Издание вдвойне ценное, так как Ирина Дмитриевна прислала нам свой экземпляр, подписанный автором: «И. Карташевской на память о часах, проведённых под гостеприимной крышей на квартире Анастасии Ивановны. Г. Пухальская».

Книга Елены Камбуровой «Совсем другая песня» - тоже новинка. Несомненно, она найдёт своих благодарных читателей. К книге прилагается диск с песнями в исполнении Елены Камбуровой, в том числе на стихи Марины Цветаевой, Мандельштама, Блока и других поэтов. Эти песни, конечно, будут звучать на наших тематических встречах.

Эта книга дорога нам ещё и потому, что Елена Антоновна входила в круг друзей А.И. Цветаевой, и в одной из глав ("Все мы немножко лошади". Мои звери) она вспоминает о встречах с писательницей, которая так же страстно любила животных.

"Однажды, уже переехав ближе к метро "Проспект Мира", я пришла с Виточкой (собака Е. Камбуровой - О.Г.) в гости к Анастасии Ивановне Цветаевой, которая жила неподалёку. Она открыла дверь и, увидев Виту, просияла так, будто ей делают щедрый подарок. Пригласив меня войти, Анастасия Ивановна обратилась к собаке: "И вы проходите, пожалуйста", Я спросила: "А почему на "вы"?" - "А я их всех на "вы" называю", - ответила она. У неё есть книжечка "Непостижимые", где собраны рассказы о животных, о которых она пишет с огромным состраданием и уважением. Так же относилась к животным и её сестра Марина Цветаева".

Мы безмерно благодарны Ирине Дмитриевне за эти щедрые подарки! С такими меценатами музей живёт и развивается!

К таким верным и бескорыстным друзьям музея относится и известный цветаевед Борис Мансурович Мансуров, который прислал нам свою новую книгу «На Цветаевской стезе» (Москва, Альтекс, 2020). Книга посвящена памяти друга, родоначальника Цветаевских костров Александра Васильевича Ханакова. Здесь собраны статьи и доклады автора, опубликованные в различных журналах и сборниках за 20 лет участия Б. Мансурова  в Цветаевских кострах и служения выдающемуся поэту Марине Ивановне Цветаевой. Этой книге мы тоже посвятим отдельное заседание в музее!

 

СПАСИБО ДАРИТЕЛЯМ!

 

В музее А. Цветаевой мы не раз говорили о творчестве Осипа Эмильевича Мандельштама, читали его стихи; стихотворения Марины Цветаевой, посвящённые этому замечательному поэту; страницы из «Воспоминаний» А.И. Цветаевой о Мандельштаме. В разделе «Молодость» (часть первая) Анастасия Ивановна посвятила ему целую главу. Глава 8 – «Осип Мандельштам и его брат Александр» (общение с братьями летом 1915 года в Коктебеле). «…Передо мной в чём-то сером – тоненький силуэт. Голова поднята, он читает стихи. Я его на всю жизнь запомню. Из-под лёгкой гардины от ветра трепет свечей. Шум волн…»

130-летие со дня рождения поэта мы решили отметить прослушиванием аудиозаписей из нашего фонда.

Несколько лет назад Галина Яковлевна Никитина, биограф А.И. Цветаевой, сделала бесценный подарок нашему музею. Она подарила 40 (!) магнитофонных кассет с записями бесед с Анастасией Ивановной; теле- и радиопередач, связанных с ней и её окружением; выступлениями известных цветаеведов.

Лариса Ивановна Деркунская атрибутировала эти кассеты, распределила по темам; с помощью Татьяны Сергеевны Корешковой они были отцифрованы.

Среди них есть и кассета с записью передачи 1992 года, посвящённой Осипу Мандельштаму, с участием А.И. Цветаевой:

Звучат здесь стихи Мандельштама, рассказ о его биографии. Подробности о гибели поэта и месте его захоронения поведал известный краевед из Владивостока Валерий Михайлович Марков.

А.И. Цветаева говорила: «…Когда я узнала о том, что он попал в Воронеж, потому что написал стихи о Сталине (стихов этих я не читала), что он был арестован, я пожалела его… Не нужно было этого писать, это не его область – политика, как только в эту политику вмешаешься… Не вмешиваешься, и то уезжаешь далёко…»

А уж после таких стихов поэт поехал очень далеко…

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.

На каждой встрече, посвящённой Мандельштаму, звучат песни на его стихи в исполнении автора-исполнителя Ларисы Новосельцевой:

Соединясь с музыкой, как волшебно и провидчески звучат эти строки, написанные поэтом в Воронеже в 1937 году…

О, как же я хочу,

Не чуемый никем,

Лететь вослед лучу,

Где нет меня совсем!

 

А ты в кругу лучись,-

Другого счастья нет,

И у звезды учись

Тому, что значит свет.

 

Он только тем и луч,

Он только тем и свет,

Что шепотом могуч

И лепетом согрет.

 

И я тебе хочу

Сказать, что я шепчу,

Что шепотом лучу

Тебя, дитя, вручу.

 

Сегодня речь пойдёт ещё об одном персонаже из окружения А.И. Цветаевой – замечательной певице, переводчице, писательнице Татьяне Ивановне Лещенко-Сухомлиной.

О ней мы уже говорили на одной из музыкальных встреч в музее, слушали пластинки с романсами в её исполнении, смотрели фрагменты из документального фильма «Мне 90 лет, ещё легка походка…» (реж. М. Голдовская). Наверняка все, смотревшие фильм, помнят эти кадры общения А.И. Цветаевой с Е.Ф. Куниной и Т.И. Лещенко-Сухомлиной, проникновенное пение Татьяны Ивановны…

А поводом для новой встречи с творчеством Т. Лещенко-Сухомлиной 

послужила книга, которую подарила музею Лидия Семёновна Прохорова. Это дневник-воспоминания «Долгое будущее»:

Фрагменты из этой книги были опубликованы ранее в сборнике «Доднесь тяготеет» (воспоминания узниц ГУЛАГа), эта книга тоже есть в нашем фонде.

Что поражает при прочтении дневника Т. Лещенко-Сухомлиной – это количество общих знакомых и друзей Татьяны Ивановны и Анастасии Ивановны за всё время их долгих жизней, хотя встретились они уже на закате дней… Причём, зарисовки и характеристики этих общих знакомых часто добавляют важные штрихи к образу людей, знакомых нам по Цветаевской биографии.

К примеру, Борис Михайлович Зубакин, сыгравший огромную роль в судьбе А.И. Цветаевой. Вот запись Т. Лещенко-Сухомлиной:

«1937 г., 4 марта

У Цаплина (в то время муж Т. Лещенко-Сухомлиной – О.Г.)появились свои друзья: некто профессор Зубакин. Милейший человек, поэт-импровизатор и философ. У него упоительно красивая жена Елена Михайловна, женственная, изящная блондинка, актриса Малого театра. Зубакин пришёл в мастерскую к Цаплину и приволок с собой большого, выше себя, деревянного фавна, очевидно, работы крепостных. Изумительный фавн! Остановившись в дверях мастерской, Зубакин сымпровизировал в честь Цаплина целую поэму. Цаплин прослезился, обнял с благодарностью Зубакина – и они подружились. У Зубакина приятное русское лицо, большой аристократический нос, но он крошечного роста. Очень образован, культурен и обаятелен. Он искренно восхищается скульптурами Цаплина, приходит каждый вечер…»

А это запись после ареста Б.М. Зубакина:

«1 августа. Абрамцево

Вести дневник больше не буду.

Зубакин исчез. Говорят, и Елена тоже…»

                                                        ***

Но, прежде чем говорить о других общих знакомых, узнаем вначале краткие биографические данные Т. Лещенко-Сухомлиной, фрагменты её удивительной биографии:

Татьяна Лещенко родилась вместе с братом-близнецом Юрием 19 октября 1903 года в Чернигове в дворянской семье Лещенко. Отец — Иван Васильевич учёный-агроном, мать — Елизавета Николаевна, пианистка. Татьяна поначалу училась в Пятигорской гимназии, затем окончила Екатерининский институт благородных девиц. Октябрьская революция и Гражданская война застали семью в Пятигорске и полностью изменили её жизнь. В Гражданской войне погиб Юрий. Горе и разруха заставили искать пути выживания.

В 1922 году Татьяна Лещенко уехала в Москву. Выручило знание иностранных языков. Она стала давать уроки русского языка приезжавшим в новую советскую Россию иностранцам. Так познакомилась с американским юристом Бенджамином Пеппером (1897—1969), за которого летом 1923 года она вышла замуж, а через год, в 1924, уехала с мужем в Америку, где закончила Колумбийский университет (отделение журналистики), вступила в американскую гильдию актёров (профессиональный союз). Познакомилась с русским скульптором Дмитрием Филипповичем Цаплиным (1890—1967); развелась с американским мужем и стала женой Цаплина, в 1931 году родив в Париже дочь Алёну (Веру Цаплину).

В начале 1930-х Татьяна Ивановна возвращается в Россию. Опять выручило знание иностранных языков. В поисках заработка она становится профессиональным литературным переводчиком. Первая большая литературная работа — перевод романа Д. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей» в 1932 году.

Родился сын Иван (от журналиста Луиса Фишера), но жилищный вопрос не решен. Лещенко живёт в доме творчества «Абрамцево» и ходатайствует о получении квартиры. Нерешенный жилищный вопрос заставляет её постоянно переезжать из Москвы в Ленинград. В эти же годы она серьёзно занялась вокалом.

С началом Великой Отечественной войны Татьяна Ивановна с семьей эвакуируется, переезжая с места на место. Но в сентябре 1943 года возвращается в Москву.

30 сентября 1947 года её арестовывают. Приговор: 8 лет ИТЛ по политической 58-ой статье. Её отправляют в Воркуту, где как актриса она попадает в Воркутинский лагерный театр. Но весной 1952 года Татьяну Ивановну переводят в лагерь-совхоз «Горняк» на должность ассенизатора. В  1953 году она получает инвалидность по болезни и этапируется вместе с другими инвалидами по пересыльным тюрьмам.

2 апреля 1954 года пришло освобождение с правом жить у матери в Орджоникидзе. Татьяна Ивановна вновь обращается к переводческой работе — берётся за роман У. Коллинза «Женщина в белом». В марте 1956 года по реабилитации вернулась в Москву. 31 декабря 1956 года вышла замуж за журналиста В.В. Сухомлина (1885—1963), вернувшегося на родину из эмиграции.

В последние годы жизни, оставшись вдовой, активно работала в архивах, встречалась со многими выдающими западными литераторами, произведения которых она переводила на русский язык. В эти годы она приобрела известность как исполнительница романсов и старинных песен, выступала с аккомпаниатором гитаристом Сергеем Чесноковым. Выступала с концертами на вечерах лагерной поэзии, исполняла собственные песни, проводила творческие вечера, записала пластинку романсов на фирме «Мелодия».

 

В 1989 Татьяна Ивановна подготовила первую, а в 1992 году завершила вторую книгу воспоминаний «Долгое будущее», где рассказала о своей судьбе и о тех, с кем сводила её жизнь. Скончалась в Москве 10 декабря 1998 года. Похоронена на кладбище в Переделкино рядом с мужем.

В «Архипелаге Гулаге» А.И. Солженицын упоминает Татьяну Ивановну Сухомлину в числе 257 «свидетелей Архипелага», «чьи рассказы, письма, мемуары и поправки использованы при создании этой книги».

Архив Т. И. Лещенко-Сухомлиной находится в отделе рукописей Российской государственной библиотеки. Воспоминания о Воркуте находятся в отделе истории Воркутинского краеведческого музея.

Книги в её переводах постоянно переиздаются. В её переводах на русский язык новые поколения читателей знакомятся с классиками западной литературы.

Одна из фотографий в книге Т. Лещенко-Сухомлиной – портрет Жоржа Сименона с дарственной надписью: «Татьяне, у которой все таланты, включая талант дружбы. Любящий Жорж Сименон. Лозанна, 1979 г.»

 

                                                   ***

Итак, вот ещё персонажи, связывающие семью Цветаевых и Т. Лещенко-Сухомлину.

В книге А. Цветаевой «Неисчерпаемое» есть очерк «Певица Зоя Лодий». В жизни Т. Лещенко-Сухомлиной эта певица сыграла особую роль,

«1940 год. Москва

3 ноября

Я была на концерте Зои Лодий. Есть вещи, которые она поёт – лучше нельзя!

…После концерта Кунин представил меня ей. На другой день я была у неё, я не собиралась её петь, но… спела по её просьбе. Зоя Петровна сказала мне: «Какая культура! Подлинное дарование. Приезжайте ко мне в Ленинград. Вы будете жить у меня. Я с вами буду заниматься каждый день. Сделаем программу и покажем вас самым большим эстрадникам…»

И, действительно, поездка состоялась, Татьяна Ивановна жила в квартире знаменитой певицы. З. Лодий повезла её в театр эстрады и миниатюр, и после прослушивания Т. Лещенко взяли на работу…

                                                          ***

Не раз говорится в книге Лещенко-Сухомлиной ещё об одном певце – Доливо-Соботницком, ему посвящено отдельное замечательное эссе «Портрет Анатолия Доливо».  В «Неисчерпаемом» А. Цветаевой есть очерк и о нём: «Анатолий Доливо-Соботницкий».

                                                         ***

В той же книге «Неисчерпаемое» опубликовано эссе А. Цветаевой «О Тихоне Чурилине».

У  Лещенко-Сухомлиной:

«17 февраля 1941 г.

Звонила поэту Николаю Тихонову, в среду передам ему полученное мною письмо Тихона Чурилина об издании чурилинских стихов…

Тихон Чурилин оказался тем самым поэтом, который когда-то написал «Кикапу», а мы с Милкой Волынской в 1922-1923 годах твердили эти стихи беспрестанно».

Автор цитирует это стихотворение Чурилина, в котором упоминается «Мэри». А в сноске написано: «Мэри – это Марина Ивановна Цветаева, которая в ту пору совместной ранней их молодости очень была влюблена в Тихона. «Вёрсты» посвящены ему – он в стихах о разбойнике». Говорится о Чурилине и на многих других страницах «Долгого будущего».

                                                           ***

С актёром, режиссёром Юрием Завадским общались и Марина, и Анастасия  Цветаевы.

Из дневников Т. Лещенко-Сухомлиной:

«… Юрий Александрович Завадский после Абрамцева, где он порой возникал передо мной как тень и даже катал меня и Алёнушку на лодке, очень красив! Он отлично читает Пушкина, чего другие не умеют, даже Качалов…

В Москве он читал мне Евгения Онегина наизусть – читает отлично, лучше Качалова. Пушкина надо читать п р о с т о , без ложного пафоса».

                                                           ***

Ещё один персонаж – критик Корнелий Зелинский, с которым общались после возвращения в Москву Марина Цветаева и её сын Георгий и который «зарубил» своей рецензией подготовленный Мариной Ивановной сборник стихов 40-го года. Ничего плохого Корнелий Люцианович лично Татьяне Ивановне не сделал, но характеристика его показательна: «В той же квартире (что и писатель Б.Н. Агапов – О.Г.) живёт К. Зелинский, критик с иезуитским лицом. В нём больше тонкости и, пожалуй, артистизма, чем в Агапове, но он нехороший человек. Циничен, лжив, бр… Что-то фальшивое, лицемерно-сладкое в лице и манерах».

                                                          ***

Неоднократно упоминается в книге Лещенко-Сухомлиной Марина Ивановна Цветаева.

Запись от 28 августа 1947 года:

«Я часто хожу к художнице Лидии Максимовне Бродской. Она перевела с итальянского книгу Вентури о художниках и подарила мне. У неё портрет Марины Цветаевой…»

В записи от 30 сентября 1958 года автор рассказывает о своей встрече с М.И. Цветаевой:

«В Париже году в тридцать первом Пильняк приходил в мастерскую Цаплина с Мариной Цветаевой. Марина Ивановна очень мне понравилась, она была вся пепельная какая-то, с милыми серыми глазами, просила видаться, но я вскоре уехала на Майорку. Больше я её никогда не видела. Но стихи её я давно знала и любила те, где про Манон Леско, Казанову…

Когда Тихон Чурилин сказал мне в тридцать девятом – сороковом, что видел в Москве, в трамвае, Марину Цветаеву и глазам не поверил! – я решила, что ему, верно, почудилось. А ведь она тогда действительно вернулась и в начале войны повесилась в Елабуге. Как жаль её!»

                                                         ***

Писательница, журналистка Ольга Елисеевна Колбасина-Чернова была тёткой мужа Т. Лещенко-Сухомлиной – Василия Васильевича Сухомлина.

Запись от 14 июня 1964 года:

«Жду в следующее воскресенье из Парижа Ольгу Елисеевну, тётку Василия Васильевича…

22 июня

Приехали… Ольгу Елисеевну от самолёта вели мы под руки – она очень старенькая, ей 81 год, хотя по паспорту «из кокетства» - 77…

23 июня

Ольга Елисеевна сказала, что привезла для нашего архива письма к ней Марины Цветаевой…»

Имя О.Е. Колбасиной-Черновой хорошо известно всем, кто занимается творчеством М. Цветаевой и изучает её биографию. Многочисленные и благодарные письма Марины Цветаевой, адресованные Ольге Елисеевне, сейчас опубликованы. Они познакомились и подружились в Чехии, где в 1923-1924 годах были соседями по дому в Праге. С осени 1924 года О.Е. Колбасина-Чернова жила в Париже. Узнав о намерении М. Цветаевой переехать в Париж, Ольга Елисеевна раздобыла ей денег на дорогу и предложила пожить у неё первое время. Цветаевой с девятимесячным Муром и 13-летней Ариадной Черновы отдали самую большую из трёх комнат их квартиры в новом доме. С ноября 1925 до конца апреля 1926 года Цветаевы-Эфрон там и жили…

19 августа Т. Лещенко-Сухомлина записывает:

«Ольга Елисеевна рассказывала мне про Марину Ивановну Цветаеву, с которой была очень дружна. Это она вызволила Марину в Париж и помогала ей, чем могла.

Я люблю её: она маленькая, беззащитная, и у неё добрые, чистые глаза…»

                                                       ***

Словом, было о чём поговорить Т. Лещенко-Сухомлиной при встречах с Анастасией Ивановной Цветаевой! Сколько общих знакомых, как переплетались их судьбы!

Автор «Долгого будущего» заканчивает свою книгу в записи от 6 марта 1965 года такими словами:

«…Передо мной ещё долгое будущее – так я предчувствую. Долгий период моей жизни завершён. Не хочу и не смею ничего зачеркивать из прошлого… Всё совершалось как-то само собой. Но в «минуты роковые» люди спасали меня своей добротой, порой единым словом или взглядом. Душа моя преисполнена великой благодарностью…

Счастье – жить!»

Анастасия Ивановна и Татьяна Ивановна были очень похожи своим неизбывным жизнелюбием. И всегда сжимается сердце, когда слушаешь в исполнении Т. Лещенко-Сухомлиной прекрасный романс на стихи Фёдора Сологуба:

…Широки мои поляны,

И белы мои туманы,

И светла луна моя,

И поёт мне ветер вольный

Речью буйной, безглагольной

Про блаженство бытия.

Про блаженство бытия…

                                                             О. Григорьева.

 

 

Славянский центр потрясён этой потерей. 8 января ушла из жизни Ирина Борисовна Петрова – замечательный, светлый, талантливый, любимый всеми нами человек, учитель русского отделения Школы национального возрождения им. К. Даржумана, руководитель молодёжного вокального ансамбля «Ярило». Она работала с молодёжью так зажигательно, так интересно, что они за ней шли с радостью, видя такую же молодую душу…

Всего 47 лет было нашей Ирине. Мы все молились за её здоровье… Коронавирус не щадит никого…

Светлая и вечная память.

Наши глубокие соболезнования родным и близким.

В Рождественский сочельник дорогой гость посетил наш музей Анастасии Цветаевой! Это Татьяна Алексенко, наша землячка, которая уже много лет живёт в Италии. Павлодарцы знают Татьяну как замечательного фотохудожника, её фотовыставки проходили в областном художественном музее, Доме-музее Багаева, областной библиотеке им. Торайгырова. И в каждый свой приезд она заходит в наш Цветаевский музей. Татьяна настолько прониклась Цветаевской тематикой, что в июле этого года, во время своего отпуска, они с мужем совершили путешествие по Цветаевским местам Италии: Генуя, Нерви, Сорренто…  Сколько интересных фотографий привезено из этого путешествия! И в Сочельник гостья принесла нам бесценные подарки!

Надо сказать, что в «Воспоминаниях» А.И. Цветаевой об Италии рассказывается в отдельной части в главе «Детство». Марина и Ася были в Нерви с ноября 1902 по май 1903 года. Этому городу посвящена замечательно иллюстрированная книга, которую подписала нашему музею известный цветаевед Августа Докукина, которая живёт в Италии:

 Здесь же автографы составителей книги:

Вторая книга тоже уникальна, это репринтное издание книги «Сердце» (1892 год), которую читала в Нерви Марина Цветаева!

Как пишет Анастасия Ивановна в «Воспоминаниях» - книга «из итальянской школьной жизни». Иллюстрации те же, что в первом издании:

Т. Алексенко привезла в музей морские камешки с того самого места в Нерви, где любили пропадать с друзьями Марина и Ася, любуясь морем, оно называлось «Маленькая Марина»:

А такого экспоната точно нет, и теперь уже не будет ни в одном Цветаевском музее. Дело в том, что в июле, когда Т. Алексенко была в Нерви, разбирались внутренние стены «Русского пансиона». И потому, что в это время там не было новых хозяев, а только рабочие, Татьяне удалось зайти внутрь. И рабочие, увидев, с каким трепетом она всё рассматривает и фотографирует, предложили: «А вы возьмите кусочек на память…» И вот этот кусочек стены в нашем музее.

Причём, бетон в верхней части – это более позднее наслоение, а бледно-салатовая часть - именно тех лет, когда в пансионе жили Цветаевы…

И ещё один уникальный экспонат. Немало строк в «Воспоминаниях» посвящено Рёверу – молодому, очень больному  немцу, с которым подружились Марина и Ася. Часто сёстры бывали у Рёвера в его маленькой комнатке под крышей. «…Наклонясь над стеклом керосиновой лампы, он жжёт папиросную бумажку, и её обугленное тельце, скрутясь чёрной скорлупкой – без веса, – лёгким облачком поднимается над горячим столбиком воздуха. «Душа летит! – говорит Рёвер, его худое, обтянутое кожей лицо жалобно освещено снизу. – Смотрите же, душа летит!»

Марина Цветаева первой увидела Рёвера мёртвым, лежащем в своей комнатке… Его смерть потрясла всех. Анастасия Ивановна подробно описывает эти скорбные дни.

Наша гостья побывала на кладбище Нерви, могила Рёвера не сохранилась. Но Т. Алексенко удалось найти копию свидетельства о смерти:

Рождество 1902 года Цветаевы встречали в Нерви. Живописно описание в «Воспоминаниях» этого вечера Сочельника. «Какой был счастливый вечер! Больше полстолетия прошло – а он жив! Как было светло от свечей и ламп! Сколько людей, какое дружество друг к другу! Как вылетали из-за занавески подарки – сколько радости, смеху, поздравлений! Где ещё найти такую огромную, шумную, весёлую, невиданную семью, со всех стран света собравшуюся!..»

«Больше полстолетия прошло…» - писала о том вечере Анастасия Ивановна. А сейчас прошло уже почти 120 лет, а он по-прежнему жив, этот вечер! Жив, благодаря удивительному таланту писательницы, воскресающей события и людей, передающей настроения и чувства.

Мы желаем вам, дорогие друзья, такого же радостного Сочельника и счастливого Рождества!

И ещё раз – огромное спасибо нашей итальянской гостье Татьяне Алексенко! Мы надеемся, что в скором времени сможем организовать в Павлодаре  выставку её фотографий «Цветаевы в Италии».

                                        О. Григорьева.

И вот по традиции, в день именин Анастасии Ивановны Цветаевой, уже в седьмой раз, встретились на Цветаевском катке активисты Славянского центра и Цветаевского музея. С утра городской градусник показывал минус 38, к двенадцати часам «потеплело» - всего 32! Но встреча на катке, как известно, состоится при любой погоде! Учитывая эпидемиологическую обстановку и погодные условия, в этом году каток прошёл без участия детей и молодёжи, но главное – мы встретились. Поздравили друг друга с седьмым Цветаевским катком, 8-летием музея А. Цветаевой и 25-летием нашего любимого Славянского центра!

В этом году мы пришли на каток с новым баннером. Спасибо Татьяне Ивановне Кузиной, Александру Пархоменко и Ольге Полстянкиной!

Конечно, вспоминали, как Анастасия Ивановна в юности познакомилась со своим мужем Борисом Трухачёвым именно на катке; как каталась на коньках уже в зрелом возрасте на павлодарском стадионе «Трактор»…

Как искорки любви и творческого горения сверкали на морозе бенгальские огни!

Пункт проката коньков при таком морозе, конечно, не работал, но наши асы во всей красе показали шедевры фигурного катания:

Ольга Григорьева рассказала о приветствиях, которые поступили от друзей музея А. Цветаевой из разных городов и стран:

Приветствие Цветаевскому катку в Павлодаре, 2021 год 4 января.

Дорогие друзья! Ни снег, ни мороз, ни вирус не остановили вас от встречи на катке! С такими людьми ни один вирус не выживет! Год был трудный, но вы, мы вместе!! Поздравляю вас с наступившим Новым годом и наступающим Рождеством!!! Мы все связываем с 2021 годом светлые надежды на будущее! Радости вам, благополучия, здоровья вам и вашим семьям!!! До будущих встреч. Ольга Трухачёва, США.

                                                          ***

Дорогие павлодарцы, цветаевцы! Поздравляем вас с 7-м Цветаевским катком! Как здорово, что даже трескучие январские морозы не становятся помехой вашим замечательным начинаниям и крепким традициям! Наверняка, дух Анастасии Ивановны витает где-то рядом с вами, и тоже совершает пируэты по звонкому льду, ведь она так любила коньки. И мы, кокшетауцы, мысленно и душою с вами, шлем горячий привет  от всех наших ценителей Цветаевской музы.

 

Руководитель открытого литературного клуба "BOOKPArnas", Рена Жуманова, Кокшетау.

                                                    ***

Дорогие друзья! О замечательной   вашей традиции проведения  Цветаевского катка  мы вспоминали накануне дня рождения писательницы  в краеведческом музее Сокола  на экскурсии " Коммунальная квартира", рассматривая  такие же коньки, какие были у Анастасии Ивановны Цветаевой. Очень надеемся, что и рядом с Цветаевским домом в Соколе когда-нибудь появится у нас каток и будет  такая возможность: поддержать память о  счастливой встрече Анастасии с будущим мужем Борисом Трухачевым, память о  силе духа писательницы, даже в преклонном возрасте сделавшей 17 кругов на московском катке. Движение - это жизнь, а лень физическая  несовместима с деятельной душой, с творчеством. И  скольжение  по льду  сродни полету.... Пусть  радость такого движения окрыляет вас сегодня! Седьмой Цветаевский  каток, восемь лет первому в мире музею  Анастасии Ивановны Цветаевой в Павлодаре! Вдохновения, открытий, свершений вам всем и встреч с друзьями! 

От имени всех вологодских цветаевцев, с уважением, благодарностью и теплом,

Елена Титова. Вологда.

 

                                                          ***

Дорогие друзья! Как замечательно, что традиция новогоднего катка в день именин Анастасии Ивановны Цветаевой  явно и окончательно утвердилась в Павлодаре! И эта традиция уже не боится ни морозов, ни вирусов! Мы, ваши друзья, в этот день мысленно с вами! Яркого солнца, гладкого льда и общей радости! Эльвира Калашникова, г. Александров, Владимирская область.

                                                          ***

Здравствуйте, дорогие павлодарцы! Я, как одна из многочисленных друзей А.И. Цветаевой, приветствую вас и поздравляю с Седьмым Цветаевским катком! Несмотря ни на какие «короны», будем продолжать эту традицию в память об Анастасии Ивановне и открывать следующие сезоны катков! В добрый путь по ледяной дорожке! Ирина Карташевская, Москва.

   Спасибо, дорогие друзья, за ваши тёплые слова! От них, действительно, становилось теплее!

Людмила Бевз прочитала своё стихотворение о Цветаевском катке:

Четвёртое вновь января,

Кружит в Павлодаре позёмка.

Слетают с календаря

Страницы с историей звонкой.

В потоке летящих листов

Мелькают и судьбы, и люди,

Ажурная роспись мостов,

Кипучая радуга буден.

Всё отзвук нашло в январе:

И Центр, что навеки с Россией,

И сайт, и друзья на катке

Цветаевой Анастасии.

Пусть молодость старших живёт,

Пусть юность беспечно кружится…

Мы добрую весточку шлём

Цветаевским светлым столицам!

   В честь 25-летия Славянского центра участники катка прокричали троекратное «УРА»!!!

Подарки начались на катке:

Александр Иванович Колодин вручил свою картину «Шамбала»!

А продолжились в самом музее:

Л.С. Прохорова и О.Н. Григорьева с подарками Славянскому центру. Такой сувенир с афоризмом А.И. Цветаевой украсит кабинет председателя СКЦ Татьяны Ивановны Кузиной:

Ко дню 25-летия центра тоже пришло немало поздравлений. Надеемся, что в скором времени мы сможем широко отпраздновать эту дату!

Внучка А.И. Цветаевой Ольга Трухачёва:

Дорогие друзья! Поздравляю всех с 25-летним юбилеем Славянского центра! Пусть всё вами исполненное поможет дальше жить!!! Пусть все задуманное на будущее исполнится! Пусть следующие 25 лет и далее удача сопутствует вам! Татьяна Ивановна, помню Вас и люблю! Вы подвижница, труженица , генератор идей и хранительница традиций !!! Творческих успехов , оптимизма, доброго здоровья вам всем и вашим семьям !!! С надеждой на встречи в будущем!

                                                         ***

Айнур Максутовна Сарсенбаева, заместитель председателя Ассамблеи народа Казахстана Павлодарской области:

Поздравляю Славянский культурный центр с 25-летним юбилеем! Вот уже на протяжении четверти века участники центра вносят неоценимый вклад в дело созидания мира и добра, укрепления толерантности  в нашем общем доме -  Республике Казахстан! Татьяна Ивановна, передайте всем участникам центра пожелания здоровья, благополучия, семейного счастья и всех благ! Мира и добра нам всем!

                                                           ***

 

А с наступившим Новым годом нас поздравил Елабужский Государственный музей-заповедник:

 

   Спасибо нашему фотолетописцу Елене Игнатовской за фотографии! Легко ли управляться с фотоаппаратом на 30-градусном морозе! Но Лена всегда на высоте!

             До новых встреч в наступившем 2021 году!

 

 

 

 

   Нелёгким и необычным был уходящий 2020 год. Несколько раз Дом Дружбы (а вместе с ним и наш музей) закрывался на карантин… Но, оглядываясь назад, мы радуемся – сколько удалось провести интересных встреч, значимых мероприятий, сколько новых друзей мы приобрели, какими ценными экспонатами пополнились фонды! Мы освоили новый формат онлайн мероприятий и стали больше дорожить «живыми» встречами, велась постоянная собирательская и исследовательская работа…

   А начинался год по традиции празднованием дня рождения музея и традиционным Цветаевским катком. 4 января 2020 года, в день именин Анастасии Ивановны Цветаевой, мы собрались на шестом Цветаевском катке, на центральной площади Павлодара. Была прекрасная тёплая погода, и наш каток был многолюден и весел! Было много молодёжи Славянского центра.

26 января в музее прошла презентация книги «Две сестры». Она была издана  в Москве к 125-летию А.И. Цветаевой и подарена павлодарскому музею с автографом от составителя – Муниры Мухаммеджановны Уразовой.

30 января в музее состоялась защита творческих работ, которые подготовили студенты Павлодарского Государственного педагогического университета за время своей производственной практики. Надо сказать, что это первый случай прохождения практики студентами-филологами в нашем музее, и мы были очень рады этому факту! В течение двух недель ребята работали с материалами музея, подготовили, а потом успешно защитили свои  интересные творческие проекты.

Насыщенным на события был февраль. 9 февраля в  актовом зале Дома Дружбы прошёл большой поэтический вечер, посвящённый 130-летию Бориса Пастернака. Организаторы – музей Анастасии Цветаевой (О. Григорьева) и библиотека Славянского центра (Н. Колодина). Самое активное участие приняла молодёжь Славянского центра!

   В феврале гостями музея  были ученики областной специальной общеобразовательной школы-интерната и студенты Высшего педагогического колледжа Павлодарского Государственного педагогического университета. Прошло мероприятие из цикла «Из фондов музея» -   «Патефонные пластинки Анастасии Цветаевой», подготовила его и вела Татьяна Сергеевна Корешкова, 

   22 февраля в Павлодаре состоялся Первый открытый песенный фестиваль «Эхо любви. Павлодар», посвященный Анне Герман - выдающейся польской певице, некоторое время проживавшей в Казахстане. Наш музей посетили директор этого фестиваля Ринат Дусумов и почетный гость фестиваля - Генеральный консул Республики Польша в Нур-Султане Юстина Дудар.

   Кстати, были в этом году в музее и другие высокие гости. Руководитель представительства Россотрудничества в Республике Казахстан Алексей Анатольевич Коропченко (Нур-Султан) вместе с сыном Анатолием осмотрел экспозицию музея, познакомился с наиболее интересными экспонатами.

Продолжалась дружба музея с нашей подшефной «цветаевской» школой № 43. В актовом зале школы 25 февраля прошла встреча по книге А. Цветаевой «Непостижимые».

   1 марта у нас был праздник – четыре тысячи единиц хранения зафиксировал музей Анастасии Цветаевой! Экспонатом с «круглым» номером стал легендарный и уникальный альманах «Тарусские страницы» (третий номер, 2011), присланный из Москвы Ириной Дмитриевной КАРТАШЕВСКОЙ.

   14 марта по православному календарю - первая родительская суббота Великого поста, день поминовения усопших. Именно в этот день мы решили провести вечер памяти, посвящённый цветаевцам, близким людям А.И. Цветаевой, ушедшим из жизни в 2019 году. Это Галина Яковлевна Никитина, Доброслава Анатольевна Донская, Татьяна Петровна Мельникова, Лилит Николаевна Козлова, Галина Ивановна Яворская, Марина Львовна Урусова.

    26 апреля прошла онлайн встреча «А.И. Цветаева в новых книгах её литературного секретаря Станислава Айдиняна».

   Традиционно 24 мая, в День славянской письменности и культуры, в музее состоялась читательская конференция, в этом году она была восьмой. Прозвучало много интересных докладов и сообщений.

 

Состоялось и ещё одно наше традиционное мероприятие – «Праздник детства», который проходит каждый год в Ленпарке в Международный День защиты детей, 1 июня.

    14 июня, на воскресной встрече в музее А. Цветаевой мы решили отметить столетие со дня появления шедевра любовной лирики Марины Цветаевой – стихотворения «Вчера ещё в глаза глядел…». 

    Отмечали несколько дней рождения и юбилеев. 1 июля, в день рождения Ольги Андреевны Трухачёвой, в музее была открыта интересная фотовыставка. Отметили мы день рождения председателя Славянского центра Татьяны Ивановны Кузиной и 85-летний юбилей активиста нашего музея Гуляры Шамилевны Чистяковой; 90-летний юбилей основателя музея русской поэзии и музыки в Вашингтоне Юлия Михайловича Зыслина.

   22 августа вспоминали день рождения сына А. Цветаевой Андрея Борисовича Трухачёва. В этот же день говорили о 120-летии со дня рождения Владимира Яковлевича Ионаса, юриста, доктора юридических наук, автора многих работ по авторскому праву, многолетнего друга А.И. Цветаевой.

   День памяти Марины Цветаевой отметили в музее 31 августа.

   Приходилось встречаться и не по плану, по грустному поводу. В этом году ушли из жизни Лев Абрамович Мнухин - легенда цветаеведения, один из тех, кто возвращал в литературу имя Марины Ивановны Цветаевой; Зоя Николаевна Атрохина -  первый директор Мемориального Дома-музея Марины Цветаевой в Болшеве; Ирина Александровна Антонова  - Заслуженный деятель искусств, президент и на протяжении десятилетий директор Музея изобразительных искусств в Москве, созданного Иваном Владимировичем Цветаевым… Им посвящались вечера памяти.

    27 сентября состоялся 16-й павлодарский Цветаевский костёр! В адрес нашего традиционного костра из разных стран и городов пришли многочисленные приветствия… На празднике выступали молодые павлодарские поэты и барды.

 

   Московский Дом-музей Марины Цветаевой и мемориальный Дом-музей Марины Цветаевой в Болшеве  (это отдел музейного объединения  "Музеи наукограда Королёв")  провели 26 и 27 сентября 2020 года Международную научную конференцию   "”О черная гора, затмившая – весь свет!” Вторая мировая война в судьбах Цветаевых-Эфрон и их окружения". В конференции приняла участие павлодарский поэт, журналист, директор музея Анастасии Цветаевой Ольга Николаевна Григорьева с видеодокладом «“Эхо дрогнувшей жизни”. Годы войны в жизни А.И. Цветаевой на страницах её книги ”Неисчерпаемое”».

   Продолжается творческая дружба музея с другими павлодарскими музеями и общественными организациями города. 4 октября коллектив музея Анастасии Цветаевой стал гостем павлодарского Дома географии, а 23 декабря мы побывали в Доме-музее Павла Васильева.

   13  октября в музее А. Цветаевой состоялось прослушивание уникальной аудиозаписи. Эта запись была сделана в начале 1993 года в квартире А.И. Цветаевой на Большой Спасской. В гостях у писательницы были Марина Урусова и приехавшая из Крыма Оксана Бузук, присутствовала постоянная помощница и друг Анастасии Ивановны Ирина Карташевская.  Диск с записью этой часовой беседы Марина Львовна Урусова подарила музею Марины и Анастасии Цветаевых г. Александрова. Главный хранитель музея Виктор Антонович Лехан преобразил его в электронный вид, а учёный секретарь музея Эльвира Борисовна Калашникова по нашей просьбе предоставила эту интересную запись нашему музею.

    А 24 октября мы отмечали радостное событие: наш музей Анастасии Цветаевой вместе с музеем истории города Кокшетау стал дипломантом Всероссийской историко-литературной премии «Александр Невский»! Это открытый ежегодный всероссийский творческий конкурс, по результатам которого присуждаются премии, носящие имя Святого Благоверного князя Александра Невского. Она была учреждена в 2004 году  и за прошедшие годы приобрела статус одной из самых престижных литературных премий России. Сейчас почётный Диплом украшает экспозицию музея.

    Несмотря на условия карантина, фонды музея Анастасии Цветаевой весь год продолжали пополняться интересными экспонатами и изданиями. Среди них:

Сборник материалов 9 международных Цветаевских чтений в Елабуге «Сквозь каждое сердце…»;

Книга «Тайны замка Арсин» (Москва, издательство «Лето»);

Брошюра Андрея Молчановского «Комментарии к новелле А.И. Цветаевой “Верочка Молчановская”»;

Книга Михаила Смирнова и Ольги Трухачёвой «Прошлое не умирает»;

Новый сборник стихов Ольги Григорьевой «Двадцатый», в который вошли, в том числе, и стихотворения Цветаевского цикла.

Всегда интересны материалы, которые присылает в наш музей Анастасии  Цветаевой Станислав Артурович Айдинян. С 1984 по 1993 годы он был литературным секретарём и редактором А.И. Цветаевой. Вот и в этот раз присланные фотографии, фотокопии материалов, книги очень содержательны и дороги для всех, кто интересуется творчеством замечательной русской писательницы.

Сенсационными стали для нас фотографии, которые пришли в октябре в Павлодар из Санкт-Петербурга. Их прислал Борис Израилевич Шульдинер – многолетний друг Анастасии Ивановны Цветаевой, а теперь и друг нашего музея.

Пополнил экспозицию чугунный утюг середины 20 века.

   Но продолжим список тематических встреч. 3 ноября встреча посвящалась творчеству поэта Юрия Бунчика (Нью-Йорк). 22 ноября: «По страницам «Воспоминаний» А. Цветаевой. О поездке сестёр Цветаевых на похороны Льва Толстого в ноябре 1910 года». 28 ноября отмечалось 140-летие Александра Блока. В этот день мы представляли книги из фонда музея А. Цветаевой, где говорится о величайшем поэте России. Прежде всего, конечно, это книга Марины Цветаевой «Стихи к Блоку». Этот сборник вышел в Берлине в 1922 году (у нас хранится репринтное издание, выпущенное московским Домом-музеем М. Цветаевой в 2011 г.).

   Музей продолжает изучать годы, проведённые Анастасией Ивановной в нашем городе, окружение писательницы. Составляется список людей, с кем общалась в это время А.И. Цветаева. Недавно этот список пополнила ещё одна фамилия: Рудольф Фольмер -  неординарный человек с необычной судьбой,  оставивший большой след в истории Павлодара. О нём шла речь в декабре.

   Завершились декабрьские встречи в музее традиционным мероприятием из цикла «Рождество в семье Цветаевых». В этом году наша встреча была необычной, потому что мы провели её совместно с литературно-художественным музеем Марины и Анастасии Цветаевых г. Александрова Владимирской области (директор Л.К. Готгельф), и называлось мероприятие «Рождество в Александрове». Учёный секретарь музея Эльвира Борисовна Калашникова выступила с видеообращением, в котором рассказала о том, как проходил этот праздник в Александрове в 1915 и 1916 годах. На экране демонстрировались старинные открытки зимнего Александрова… Мы очень рады, что в этом году продолжалась и развивалась наша творческая дружба с этим старейшим Цветаевским музеем России!

Вот таким насыщенным выдался этот год!

Будем надеяться, что и наступающий 2021-й порадует нас своими открытиями и подарками, новыми встречами и поездками!

Главное, всем – крепкого здоровья!

 

                                               Ольга Григорьева.

 

 

Радостная весть из Москвы!

24 декабря министр культуры РФ Ольга Любимова вручила почетные награды деятелям искусства. Церемония прошла в Бетховенском зале Большого театра.

Почётный член правления нашего Славянского центра, выдающийся режиссёр современности, сценарист, актёр, педагог, Народный артист Российской Федерации и просто всеми нами любимый человек – Владимир Иванович Хотиненко награждён Орденом Почёта!

Наши сердечные поздравления Владимиру Ивановичу!!!

Давняя многолетняя творческая дружба связывает Славянский культурный центр и музей Анастасии Цветаевой с единственным в мире Домом-музеем замечательного евразийского поэта Павла Васильева. Он родился 23 декабря 1909 года (по новому стилю 5 января 1910 года), по традиции день рождения поэта отмечается именно в декабре, поэтому вчера мы и пришли поздравить коллег и возложить цветы к бюсту поэта, установленному в уютном дворике музея.

 В Доме-музее ждал нас сюрприз – мы стали первыми зрителями нового замечательного получасового фильма «В скитаньях дальних сердцем не остынь…» (это строка Павла Васильева). Директор Дома-музея П. Васильева Закия Саясатовна Мерц рассказала об истории создания фильма, о том, как откликнулись на призыв и поучаствовали в съёмках васильеведы Владивостока, Хабаровска, Новосибирска, Омска, Рязани, Москвы.

(На кадре из фильма выступает Надежда Бронш, Омск)

В фильме звучало стихотворение П. Васильева «Снегири», поэтому символичен был сувенир от Татьяны Ивановны Кузиной:

Ольга Григорьева вручила свою новую поэтическую книгу «Двадцатый», в которой есть стихотворение, посвящённое памяти Виктора Николаевича Васильева:

Виктора Николаевича Васильева – младшего брата поэта, талантливого прозаика и большого друга Дома-музея не раз вспоминали в этот день. Прозвучало его стихотворение памяти Павла:

Я помню детство, вольное, степное,

И городок наш – пыльный Павлодар.

Трава дымилась летом здесь от зноя,

Зимой метался дьяволом буран…

…Я стар уже, но нет ещё склероза,

А Павлодар опять к себе зовёт.

Здесь каждый год в сибирские морозы

Меня мой брат окаменевший ждёт.

…Он – мученик, погибший за поэзию,

Израненный, замученный, родной…

К такому дорогому надо съездить,

Припасть к граниту нежно головой…

    Вспоминали тех, кто стоял у истоков создания Дома-музея – Раису Муратовну Ганиеву, директоров Л.Г. Бунееву и Л.С. Кашину.

 

    Много сделал для пропаганды творчества Павла Васильева известный павлодарский художник Виктор Поликарпов. Альбом его графических работ, посвящённых поэзии П. Васильева, подарила Дому-музею Лариса Ивановна Деркунская, которая сама – из тех энтузиастов, кто с первых шагов помогал становлению музея поэта.

Завершилась встреча дружеским чаепитием, где музейщики обсудили планы дальнейшего сотрудничества.

 

 

 

(Открытка предоставлена Э.Б. Калашниковой)

Традиционно перед Новым годом в нашем музее проходит мероприятие из цикла «Рождество в семье Цветаевых». Мы читаем отрывки из «Воспоминаний» А.И. Цветаевой, посвящённые этому празднику, декламируем стихи, слушаем музыку, которую слушали в цветаевской семье.

В этом году наша встреча была необычной, потому что мы провели её совместно с литературно-художественным музеем Марины и Анастасии Цветаевых г. Александрова Владимирской области (директор Л.К. Готгельф), и называлось мероприятие «Рождество в Александрове».

Учёный секретарь музея Эльвира Борисовна Калашникова выступила с видеообращением, в котором рассказала о том, как проходил этот праздник в Александрове в 1915 и 1916 годах. В нашем музее, к сожалению, нет двухтомника «Воспоминаний», который вышел в издательстве «Бослен» в 2008 году (это наиболее полное издание «Воспоминаний»). Именно из этой книги Эльвира Борисовна выбрала для нас отрывки о Рождестве в Александрове, которые отсутствуют в других изданиях.

Э.Б. Калашникова тепло поздравила павлодарцев с наступающим Новым годом и выразила надежду, что творческое сотрудничество наших музеев будет продолжаться и впредь.

Выступает Э.Б. Калашникова

     Итак, город Александров, 105 лет назад…

«Выйдя замуж за Маврикия Александровича Минца, Анастасия Ивановна Цветаева прожила в Александрове полтора года (с сентября 1915 по май 1917 года). Таким образом, два раза семья проводила в этом городе Рождество.

Незадолго до Рождества 1915 года семья переехала из дома Ивановых на Староконюшенную улицу, в усадьбу Лебедевых. В конце года взрослые члены семьи пережили трудные дни. Приехал с фронта Николай Миронов, трагическая любовь Анастасии Цветаевой. Будучи уверенной, что он погибнет на фронте, Анастасия дарит ему себя, хотя ждет в это время ребенка от Минца. Не скрывает от мужа своей измены – и получает его прощение. Всем очень трудно – но все с честью выходят из этой ситуации. И хотя настроение далеко не праздничное – елку для трехлетнего Андрюши устраивают. И об этом не может не вспомнить позже Анастасия Ивановна: «…сын входит в Рождество беспечным мальчишеским шагом, красавец в темном бархатном костюмчике, и произносит – словно даря нам – одно сдержанное трухачёвское слово, рассматривая, не выходя из себя, елку. «Визу!» - говорит он. И два дня нашей таинственной подготовки в закрытой комнате к его елочному волнению – падают, как карточный домик. … Это было, когда я ждала – еще не скоро – Алешу и тосковала по письмам Миронова. «Визу!» было - в три года. В четыре он говорил уже чисто.»

1916 год. В июне родился Алеша.Конечно, к Рождеству он еще слишком мал, чтобы оценить праздничные радости, но он тоже здесь, вместе со всеми, елка делается уже для двоих сыновей.  Хотя вспоминается Анастасии Ивановне снова реакция Андрюши, уже подросшего, осознающего событие. Ей хочется, чтобы сын чувствовал то же, что и она когда-то в детстве, - но это совсем другой человек, у него другое восприятие, другие удовольствия. «Снова зима на дворе, и на земле Рождество, снова тащат из лесу елку и украшают ее, как в детстве, золотыми шуршащими цепями. Надя принесла из церкви восковых тоненьких свечей, и я роюсь в старых картонных коробках с сияющими шарами в папиросных бумажках и вате, на них кусочки обгорелых елочных веточек, осыпавшихся: прилипли к металлическому раструбику с петелькой с капнувшим на нее воском, и мне страшно глядеть на эту бурую веточку, в ней что-то от меня, что? Андрюша-сын завладел хлопушкой и колдует над ней, как когда-то Андрюша-брат, и просит, чтобы я купила ему пистолет с пистонами (а я еще чую запах пистонов, которыми стрелял брат в нашей детской, вижу плоские бумажные кружочки пистонов в круглой коробочке)…

Да, я знаю, что сейчас – не над этим стоять, занемев, а над тем, что по земле гремят пушки,  везут поезда убитых и раненых, но мое сейчас – над той обгорелой веточкой, над поколенье прожившей хлопушкой, над новым Андрюшей с пистонами – тоже наклоненье над ужасом – без войны уходящей жизни, быстротечность ее  в кажущемся благополучии немногим менее ужасна, чем фронт. Только тише – но это тишина той же смерти. Детство в Андрюше не то, что было во мне.

…с волненьем Мор и я распахнули дверь в коридорчик, где мимо топившейся печки должен был к нам войти, шагнув через порог, Андрюша – в ослеплении елочной – трехпрудной! – красы, от которой у меня на двадцать втором году бьется сердце,  «А, барабан!» - говорит он, хватает что-то – и елка меркнет в оглушительном треске палочек по натянутому кожаному кружку. …Да, теперь Андрюше четыре года, он смело тянет к огонькам ручки. За запушенными снегом окнами носилась вьюга, а в моей с Мором комнате, самой большой в доме, сияло сверкание елки, зажженной. Надя держит на руках Алешу, ему полгода. (И уже когда Андрюша, разрушая мою мечту, что он будет, как его отец, грассировать, подбежал ко мне утром, торжествуя, что не вышло по-моему (хоть, несомненно, любит больше отца, чем меня) и в лицо мне, выговаривая впервые «р» вместо «л» чисто, как я, как каждый – «Тра-ра-ра-а!...». Елка горит. Я держу на руках Алешу. Я не жду писем Миронова…»

Александровский музей также предоставил нам старинные открытки – фотографии зимнего Александрова, что позволило ещё более глубоко окунуться в ту атмосферу… Они демонстрировались на экране:

Что интересно, в этот день в наш музей впервые пришёл павлодарский художник Борис Меркулов (ему должна была вручаться грамота от волонтёрского центра, об этом чуть позже). Он не знал темы нашей встречи, а когда при знакомстве стал рассказывать о себе, сказал, что его детство прошло в старинном русском городе… Александрове, где жила его бабушка! И, конечно, узнав о теме встречи, Борис Анатольевич остался на мероприятие и даже комментировал фотографии старого Александрова. Вот такое совпадение!

Директор павлодарского музея А. Цветаевой Ольга Григорьева рассказала о современном Александрове, о своих поездках в этот город на традиционный Цветаевский поэтический фестиваль, о музее Марины и Анастасии Цветаевых и его новой экспозиции:

Вид музея после реставрации, 2017 г.

 

Выступает О. Григорьева

Были также представлены Рождественские открытки начала 20 века из собрания Кирилло-Белозерского музея-заповедника Вологодской области, где, кстати, побывали Э. Калашникова и О. Григорьева в прошлом году.

 Конечно, как всегда на таких предновогодних встречах, не обошлось без приятных сюрпризов и подарков. Председатель Славянского центра Татьяна Ивановна Кузина вручила сотрудникам музея Благодарственные письма от Ассамблеи народа Казахстана Павлодарской области:

Благодарность вручается Ларисе Ивановне Деркунской

Л.С. Прохорова, О.Н. Григорьева, Л.И. Деркунская

Руководитель волонтёрского центра АНК Людмила Николаевна Бевз вручила благодарственные письма и подарки многим присутствующим на встрече павлодарцам за участие в проектах Года волонтёра. В том числе был награждён и художник Борис Меркулов:

Л.Н. Бевз и Б.А. Меркулов

Борис Анатольевич оставил трогательную запись в книге отзывов: «Великолепным хранителям музея Анастасии Цветаевой огромная благодарность за глобальную работу по сохранению памяти о великих и интеллигентнейших людях – достоянии истории…»

Мы были очень рады, что в этот день в музее побывал и известный абаевед Даниял Асенов. Нынешний год 175-летия Абая Кунанбаева он ознаменовал многими творческими встречами и выступлениями. Кстати, сам он отметил в этом году своё 70-летие, с чем мы его и поздравили!

Вот такой насыщенной и интересной получилась предновогодняя встреча в музее!

Мы выражаем огромную благодарность литературно-художественному  музею Марины и Анастасии Цветаевых г. Александрова и лично Эльвире Борисовне Калашниковой за проведение совместного мероприятия и надеемся на новые творческие проекты!

Поздравляем всех читателей нашего сайта

с наступающим Новым годом! 

 

   Имя Михаила Олеговича Смирнова было нам известно по книге «Последний луч Серебряного века. Воспоминания об Анастасии Цветаевой». Этот сборник был издан в 2010 году московским Домом-музеем Марины Цветаевой. В книгу вошли и замечательные воспоминания М. Смирнова, которые, кстати, дали название всему сборнику – «Последний луч Серебряного века (О стихах, писателях и другом…)»

   В примечаниях этой книги сказано: «Михаил Олегович Смирнов (род.1947) – агрохимик. Кандидат биологических наук. Владеет английским и французским языками, много переводит. Страстно увлекшись личностью Набокова, опубликовал ряд полемических статей о его жизни и творчестве. С Анастасией Ивановной Цветаевой познакомился в 1982 году одновременно со своей матерью Ольгой Владимировной Трухачёвой – троюродной сестрой сына Анастасии Ивановны Андрея. Тёплые родственные отношения поддерживались вплоть до последних лет жизни Анастасии Ивановны. Более 10 лет Михаил Олегович записывал беседы с Анастасией Ивановной, так сказать, по горячему следу, сохраняя прямую речь своей собеседницы».

   Хранится у нас в музее и вот этот снимок, на котором (слева направо) Андрей Борисович Трухачёв, Анастасия Ивановна Цветаева, Михаил Олегович Смирнов и его мать Ольга Владимировна Трухачёва:

И мы, конечно, были очень рады, когда в этом году с помощью Ирины Дмитриевны Карташевской нам удалось установить контакт с Михаилом Олеговичем и даже получить в подарок его книгу! Об этой  книге – «Прошлое не умирает» шла речь на встрече 9 ноября этого года – «Подарки и афоризмы» (тогда Ст. Айдинян прислал нам её в электронном виде). А теперь этот сборник пополнит книжный фонд музея!

В книгу вошли эссе о писателях М. Смирнова и его афоризмы, а также стихи и переводы, написанные его матерью Ольгой Владимировной Трухачёвой. Конечно, прежде всего нам интересны материалы, связанные с А.И. Цветаевой. Кроме уже упоминавшихся воспоминаний «Последний луч Серебряного века», в книгу вошёл очерк «Она притягивала теплом своей души», из которого мы узнали много подробностей и неизвестных фактов из жизни Анастасии Ивановны.

   Мы очень благодарны Михаилу Олеговичу, что он прислал нам ещё несколько фотографий и уточнённые биографические данные.

В саду  дома М. Изергиной в Коктебеле: О.В.Трухачёва, М.Смирнов, А.И. Цветаева (1985)

В Феодосии: 1-й ряд - О.В.Трухачёва, А.И. Цветаева, экскурсовод, Ст. Айдинян; сзади - М. Смирнов (1985)

   Вот что сообщил о себе М.О. Смирнов:

   Я закончил факультет агрохимии Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева (специальность — ученый агроном) в 1976 г. Там же в 1982 г. защитил кандидатскую диссертацию и получил степень кандидата биологических наук (специализация — физиология растений). После чего работал в НИИ агрохимии им. Прянишникова, где и работаю сейчас в должности старшего научного сотрудника. Являюсь автором около 30 научных статей и изобретений в области агрохимии и физиологии растений. С 1987 г. публикуюсь в литературных журналах. Все эти статьи собраны в книге «Прошлое не умирает», где указаны источники публикаций. Могу снова перечислить:

1.     «Волшебство гения» — журнал «Литературная учеба» (1987, №6 — редакция дала свое неудачное название «О ловле бабочек...»: под этим же названием, с теми же и новыми ошибками набора опубликовано в 1989 г. в качестве послесловия в сб. рассказов Набокова «Весна в Фиальте» в московском издательстве «Прометей»).

2.     «Набоков в Уэлсли»  — журнал «Вопросы литературы» (1995, №4, с.153-170.

3.     «Последний луч Серебряного века» в сборнике воспоминаний о А.И., которому эта моя статья дала название -М.: Дом М. Цветаевой, С. 310-342. Сокращенная версия этой статьи была ранее опубликована в «Новом мире», 2007, №10, С. 129-141 под редакционным названием «Я ловлю живую ткань жизни».

4.     «Литература с психиатрическим акцентом» — газета «Экспресс-хроника», №24 (502), 13.06.1997.

5.     «Шоу имени Пушкина» — там же, №23 (578), 07.06.1999.

      6.     «Чей орган?» — журнал «Посев», 2007, № 4, С. 46.

                         М.О. Смирнов

   Предлагаем вниманию читателей сайта несколько интересных фрагментов большого очерка М. Смирнова, посвящённого А.И. Цветаевой:

      ОНА ПРИТЯГИВАЛА ТЕПЛОМ  СВОЕЙ ДУШИ

   Очень давно, задолго до появления «Воспоминаний» Анастасии Ивановны, моя бабушка по материнской линии (Ксения Павловна Трухачева) сказала: «На какой-то Цветаевой был женат Борис, но ведь они развелись». (Потом от А.И. мы узнали, что развод юридически не был доведен до конца). Самого Бориса Сергеевича Трухачева ни она (его двоюродная сестра), ни ее дочь Ольга (моя мама) никогда не видели, но знали его отца. В начале 1920-х годов Сергей Николаевич работал библиотекарем в поселке Рамонь Воронежской области, где Оля год училась в местной школе. Впрочем, эта деятельность С. Н. прервалась по причине ограниченности его дворянского мировоззрения. Однажды библиотеку посетила какая-то комиссия и задала вопрос: «А где тут у вас книги классиков марксизма?»  С. Н. ответил на это простодушно: «Где-то там за шкафом, но ведь их никто не бег′ет (он картавил. – М. С.)». На этом и закончилась его работа в библиотеке…

……………

   …Мама долго колебалась, прежде чем решилась разыскать новых родственников. В 1970-е мы прочитали «Воспоминания» А.И. и тогда же письма М.И. (М. Цветаевой) к Розанову в «Новом мире». В одном из писем, где  М.И. писала, что у сестры родился сын, была сноска: А.Б. Трухачев 1912 г.р., из чего явствовало, что он жив, и, кажется, было указано, что он живет в Москве. Мосгорсправка выдала его адрес. Ему она и написала письмо, предлагая встретиться, если он того пожелает, добавив, что ей лично ничего не надо. Так она хотела подчеркнуть, что не навязывает своего знакомства, имея в виду, что знаменитые люди иногда устают от назойливых посетителей и в настоящее время часто стараются себя от них оградить. В апреле 1982 года Андрей Борисович позвонил нам и предложил встретиться с мамой, а при встрече сказал ей: «Вам нужно еще на Спасскую съездить, там такой огонек догорает». Вскоре она поехала на Спасскую, и как-то сразу установились доверительные отношения моей мамы и А. И., которой Анастасия Ивановна предложила вскоре «общаться по именам», хотя она была старше мамы на 17 лет…

………………..

  Впрочем, на Спасской оказался не догорающий огонек,  а удивительно работоспособный творческий организм. Работала иногда до утра, потом ненадолго ложилась поспать и ставила будильник, чтобы не спать слишком долго. Многих это поражало и восхищало. Так, поэт К.В. Ковальджи рассказывал в своих воспоминаниях об  А. И. (сборник воспоминаний «Последний луч Серебряного века»,  с. 413), что он однажды зашел со своим коллегой Н. М. Злотниковым к А. И. за обещанной им рукописью для журнала «Юность». А. И., вручая им рукопись, говорит: «Я работала до четырех часов утра и ничего, голова не болит». И уходит на кухню готовить чай. Было ей тогда под девяносто. Ковальджи продолжает: «Вижу у Натана глаза стали квадратными, он склонился к моему уху и прошептал: “Кирилл, я тебе как коммунист скажу: Божья сила!”»…

   Чего уж удивляться ее словам, как-то мне сказанным: «Странно, ехала в Москву поездом спиной к движению и написала всего четыре страницы (воспоминаний о Пастернаке), а ведь раньше могла работать, не обращая внимания, как еду. В Москве невозможно работать: каша из людей. За две последние ночи в Коктебеле и пока ехала в поезде написала 17 страниц, а за шесть дней после приезда в Москву не могла даже прочитать ни одной страницы из того, что написала! Люди идут, как прóклятые». В самом деле, люди разыскивали А. И., причем возникали казусы, так как ее сын Андрей Борисович сделал семейный обмен, и справочное бюро на запрос об адресе А. И. давало адрес в Орехово, где жил ее сын. Однажды мне нужно было по какому-то поводу приехать именно  в Орехово. На мой звонок дверь отворил Сергей (муж младшей внучки А. И.) и недоверчиво посмотрел на меня: «Вам кого?» За его спиной показалась невестка А. И. Нина Андреевна и, увидев меня, сказала: «Сережа, что же ты Мишу не впускаешь; Миша, проходи». Потом мы ушли с ним вместе, и Сергей сказал мне о толпах людей, приходящих сюда в расчете увидеться с А. И. «Что же вы с ними делаете?» «Передаю Андрею Борисовичу, он их сортирует, кого куда». На Большой Спасской, где жила А. И., все равно была «каша из людей». «Прихожу к ней, – говорила как-то мне мама, – одна читает свои стихи, другая пишет ее портрет, а Ася, склонив голову, спит». Многим приходящим действительно надо было то или другое: кому-то срочно вступать в Союз писателей, кто-то рвался опубликовать свои произведения; «кирпичи» (как она называла тома своих «Воспоминаний», которые дарились в благодарность за услугу), уходили один за другим: еще одной ее знакомой нужно было выбить квартиру. «Вокруг нее вертится всякая шушера, обсели ее, как воши  (именно так, а не “вши”», – недовольно говорила ее редактор Маэль Исаевна Фейнберг), сказавшая однажды моей маме: «Знаете, чем вы мне нравитесь: вам ведь ничего от А. И. не надо». И действительно нам ничего такого не надо было. Конечно, рады были, когда она дарила свои книги или номера журналов с ее произведениями. В день ее 90-летия старшая внучка А. И. сказала мне: «Когда бабушка после реабилитации вернулась в Москву, у нее было мало знакомых: всего (!) человек сорок». Теперь, казалось, ее знает вся Москва: в эти годы в разных редакциях, куда я ездил по ее поручениям, часто можно было слышать: «помню эту старушку: она мне книгу (или журнал) надписывала». А. И. очень любила дарить свои произведения, обязательно надписывая их. Как-то мы с мамой по просьбе А. И. должны были срочно приехать к ней в Переделкино для передачи каких-то документов. По дороге  к нам присоединилась женщина, хотевшая, чтобы А. И. надписала ей журнал со своей публикацией. Приехали вместе. Незнакомка дала на подпись журнал и, полагая, что мы тоже приехали с аналогичной целью, сказала: «Давайте, что вы там хотите, и поедем назад». А. И. на это сказала: «Эти люди приехали по моей просьбе по нужному делу, с ущербом для своего времени». Кстати, А. И. ценила не только свое время. Однажды я предлагал ей какую-то свою помощь, на что она сказала: «Не надо, Миша: берегите свое время!»

……………..

   Ее доброта проявлялась во многом. Моя мама имела странную особенность часто падать с тяжелыми последствиями. Раз как-то она ехала к А. И., выполняя какое-то ее поручение. По дороге упала, расшибла лицо и повредила зубы, но все равно доехала до А. И., чтобы сделать то, что она просила. «Олечка, Вам теперь можно только мягкую пищу есть, например геркулес». «Что Вы, Асенька, геркулес сейчас трудно достать (был конец «перестройки» с огромными очередями за продуктами – М.С.), я его берегу для Миши: у него больной желудок». «И вдруг, – говорила мне мама, – смотрю, она несет мне из кухни пачку геркулеса»… В 1985 году она предложила маме поехать с ней в Переделкино, где они разместились в одной комнате в писательском домике.  Я тоже поехал с ними, и Анастасия Ивановна определила меня в дом своего друга певицы и пианистки М. Н. Изергиной. (В саду рядом  с этим домом и снята была фотография, нас запечатлевшая.)

   …В Коктебеле А. И. не столько отдыхала, сколько работала. Как-то она мне сказала: «Ну, работать я, кажется, научилась, а вот отдыхать –  нет. Во мне ведь и немецкая кровь есть (как объяснение своего трудолюбия. – М. С.)». Тогда в Коктебеле это была подготовка книги ее стихов, которая вышла в печати уже после ее смерти. Редактировал эту будущую книгу ее литературный секретарь Ст. Айдинян, приехавший сюда немного раньше нас троих. А. И. очень ценила его как редактора своих книг. Впрочем, ездили мы с ней и на экскурсии. Приходили к местному врачу Оксане Бузук (ее отец, выдающийся русский, украинский и белорусский языковед П. А. Бузук, знавший около 20 языков, был расстрелян в 1938 г.) слушать в ее исполнении и ею на музыку положенные стихи М. И. Цветаевой, Волошина, Черубины де Габриак (сейчас усилиями энтузиастов, например писателя  М. И. Урусовой, эти романсы О. П. Бузук начинают звучать на радио, находя новых ее почитателей). Слушая ее, я как-то больше полюбил Волошина, стихи которого впервые прочитал, когда мне лет за десять до этого дал его книгу для прочтения один пожилой морской инженер. Книгу эту ему со своей дарственной надписью подарил сам Волошин. Инженер этот в группе своих знакомых был принят поэтом в своем коктебельском доме в 1920-е годы. Всем им тогда была подарена эта первая книга Волошина с его дарственной надписью.

………………………

   Как-то давний друг А. И. поэтесса Е. Ф. Кунина сказала:  «У Аси проблема со временем». Я убедился в этом в Коктебеле. Маме приходилось постоянно напоминать ей, что пора идти в столовую. «Сейчас я только допишу письмо», – говорила она или что-нибудь еще в этом духе. По дороге в столовую обязательно попадались желающие ее сфотографировать, буквально расстреливавшие ее своими фотоаппаратами, а в столовой она невозмутимо доканчивала еду, когда уже все посетители давно ушли. Я часто приходил к ним и видел безмолвно стоящих официанток, терпеливо ожидающих нашего ухода. Особенно это было тягостно наблюдать за ужином; осенью тогда уже рано темнело. Нередко осторожно пытался сказать Анастасии Ивановне, что все уже давно ушли, а официантов ждут дома. «Ничего, Миша, это их работа», – невозмутимо говорила Анастасия Ивановна. Обслуживающий персонал относился к ней  с большим уважением. Она как-то выделялась среди всех, в том числе  и близких ей. Например, уже упоминавшийся выше писатель Ненашев, сидевший за одним столом с А. И. и моей мамой, сказал однажды подсевшему к нам Андрею Борисовичу, не догадавшись, что он сын А. И.: «Ты хоть знаешь с кем ты сидишь за одним столом: ведь это живая история!» «Догадываюсь», – сухо ответил А. Б., пораженный неприятно этим «ты» от незнакомого ему человека, которого он был  к тому же на поколение старше…

   На ее похоронах было очень много людей, и, желая дать дорогу Белле Ахмадулиной, не могущей пробиться через толпу, распорядитель сказал: «Давайте пропустим более значимых людей!» На это кто-то ответил: «А Анастасия Ивановна не делила людей по сортам». Она, конечно, не делила, но не все были для нее одинаковыми (это заметно в романе «Amor», где дана прекрасная психологическая характеристика главных персонажей, а те, кто не особенно интересовали автора, описаны гораздо менее детально; вероятно, они менее ее интересовали, чем также можно объяснить ее несправедливую оценку «Ивана Денисовича»). Мне кажется, что иногда ее профессиональный подход как писателя доминировал над остальным.

…………………

… Я бы сказал, что у нее было три таланта: писателя, рассказчика  и еще один – талант любить. Она так красиво любила, и прекрасно об этом написала! Главы об этом в двухтомнике «Воспоминаний» («Luigi Levi»; «Дориан»; «Н. И. Хрустачев»)– принадлежат к замечательным страницам о любви в русской литературе.

…Еще об одной триаде как-то сказала моя мама: «Асю держат три кита: религия, вегетарианство и гомеопатия». Она очень умела убеждать. Мама, врач с 40-летним стажем, не верила  в гомеопатию, но А. И. ее убедила, и мама стала принимать эти средства, и они ей помогали. Убеждала не только в этом, но и в необходимости религии. Она не один раз говорила: «Атеисты ведь, пока они живы,  а когда они умирают, они сразу видят Бога». Приходили к ней атеистами, а уходили после общения с ней нередко верующими. А вообще, покидая квартиру А. И. после ее рассказов о дружеских разговорах с Волошиным и Пастернаком, спорах с Андреем Белым, встречах с Шестовым и Бердяевым и оказываясь на улицах современной Москвы с огнями рекламы и современными лимузинами, я не сразу ощущал, что к своему неудовольствию провалился из начала XX века в его конец…

………………………..

…Её знакомый, режиссер В. В. Соловьев, знавший семью Ельцина, просил ее подарить им недавно вышедшую книгу Анастасии Ивановны, но А. И. сказала, что для раздаривания все эти книги уже кончились. Тогда Соловьев дал Ельциным почитать свой экземпляр этой книги. Спустя долгое время он попросил ее назад. «А мы еще не прочитали», – ответили ему. Он же предлагал Анастасии Ивановне встретиться с Б. Н. Ельциным. Она согласилась. Встреча должна была состояться на квартире ее давнишних друзей – Софьи Исааковны Каган и ее дочери Юдифи Матвеевны. В последний момент выяснилось, что он приехать не может, и вместо него приехала его дочь (как-то забылось, которая из двух дочерей, но, вероятно, это была Дьяченко, больше, чем ее сестра, занимавшаяся обслуживанием славы своего отца). Она долго с пафосом рассказывала о мужестве своего отца и, в частности, сказала: «Понимаете, какой это был смелый шаг для него: выйти из  (коммунистической) партии, где он был столько лет!» Три интеллигентные женщины молча слушали этот спектакль, а когда дочь уехала, старшая Каган сказала: «Она что нас за идиотов считает, разыгрывая такую сцену?!» Реакция А. И. осталась неизвестна. Вероятно, ей это было неинтересно…

   Однажды, когда я был у нее, зазвонил телефон, и, поговорив, она рассказала мне, что звонил главный режиссер театра имени Вахтангова Е. Р. Симонов. Он был почти в отчаянии. Из Америки театр поздравили с юбилеем, но телеграфистка ошиблась: вместо «поздравляем Ваш прославленный коллектив» написали «Ваш православный коллектив», и Симонов теперь «хватается за голову» (это было еще в советское время: в самом начале правления Андропова, занявшего место, освободившееся после смерти Брежнева; декларировать тогда веру в Бога человеку, занимавшему какое-то положение в обществе, было небезопасно). Странной кажется теперь эта тогдашняя реакция Симонова…

…………………….

   Как-то А. И. рассказывала моей маме о прелестях своего любимого английского языка, и речь зашла о переводах. Она была сторонником как можно более точного перевода: «В переводах надо быть не искусней автора; если у автора в тексте провалы, то надо вставлять туда тусклые слова; надо расстилаться, как коврик, перед автором». Моя мама, не считая себя поэтом, никогда не показывала ей (как, впрочем, и всем другим) своих стихов, но прочитала ей как-то свой перевод стихотворения Гейне «Тайна». «Это же очень точно!» - заметила А. И… Быть может, английский спас ей жизнь, когда ее определил в качестве преподавателя этого языка для своей дочери один строитель, набиравший рабсилу в лагерях Дальневосточного края. А то бы работала на общих в лагере на станции Брусничная,  а он отличался жестоким режимом. Из барака, где было 100 зэков, ее перевели в другой, где обитало всего 10–15 человек… Кстати, слово «ГУЛАГ» появляется в ее романе «Amor», написанном гораздо раньше, чем был опубликован «Архипелаг ГУЛАГ», который она не читала… Ее доброта, питаемая ее глубокой религиозностью, постоянно позволяла ей видеть хорошее в других.

……………………..

   Двухтомник «Воспоминаний» больше, чем любые другие ее книги, раскрывает ее писательский дар. Возможно, это книга для немногих: в начале ее чтения читателю приходится пробираться через описание множества деталей, сохраненных изощренной памятью автора. Кому-то они могут показаться излишними. Но далее, когда читатель привыкнет к ее стилю и в чем-то сродниться с автором, он будет вознагражден даром замечательного психолога. Впечатление такое, что мастерство автора возрастает по мере взросления главной героини. По сути, все ее книги – эта одна большая книга «Воспоминаний». А. И. Цветаева – большой русский писатель XX века. Вероятно, каждый крупный писатель создает свой неповторимый стиль. Вот и стиль ее произведений был особым, неповторимым. Быть может, она даже создала особый литературный жанр (в частности, в романе «Amor»), в котором подлинная жизнь (она как-то сказала: «Я люблю живую ткань жизни»), увиденная острым разящим взором глубокого психолога, преображалась пером блестящего мастера в своеобразное переплетение яви и вымысла художника, где фантазия писателя работает лишь над обрамлением драгоценных камней, разбросанных на бесконечном пути жизни…

***

   С интересом прочли мы стихи и переводы Ольги Владимировны Трухачёвой, помещённые в книге. Всегда актуальна классика! Как злободневно звучат в наши дни (да и во все времена) строки из стихотворения Фридриха Шиллера «Надежда» в переводе О. Трухачёвой:

Как много мечтаем мы, люди, о них,

О лучших грядущих днях;

За счастьем в погоне о днях золотых

У всех только речь на устах.

Одни умирают, на смену другие,

Но те же надежды, мечты огневые…

 

СПАСИБО  МИХАИЛУ  ОЛЕГОВИЧУ  СМИРНОВУ  ЗА  ПОПОЛНЕНИЕ  ФОНДОВ  МУЗЕЯ  АНАСТАСИИ  ЦВЕТАЕВОЙ  НОВЫМИ  ИНТЕРЕСНЫМИ  МАТЕРИАЛАМИ!

 

                                                                      О. Григорьева.

 

Наш музей А. Цветаевой тщательно изучает годы, проведённые Анастасией Ивановной в нашем городе, окружение писательницы. Составляется список людей, с кем общалась в это время А.И. Цветаева. Недавно этот список пополнила ещё одна фамилия: Рудольф Фольмер -  неординарный человек с необычной судьбой,  оставивший большой след в истории Павлодара.

                                          Забытое имя

   Это исследование началось издалека. В нашем городе живёт Раиса Муратовна Ганиева, которая многие годы возглавляла  павлодарское отделение Фонда культуры и сделала в этом направлении немало значительных дел. Сейчас Р.М. Ганиева на пенсии. А наш председатель Славянского центра Татьяна Ивановна Кузина, как известно, опекает многих замечательных людей, бывает у них в гостях. И  вот в один из её приездов Раиса Муратовна вспомнила о начале своей трудовой деятельности. А начинала она работать агрономом в павлодарском Горзеленстрое. Выдающимся озеленителем Павлодара Р. Ганиева назвала Рудольфа Рудольфовича Фольмера. А ещё сказала о том, что часто в 60-е годы к Р.Р. Фольмеру заходила в гости известная писательница Анастасия Ивановна Цветаева, которая в те годы жила в Павлодаре. Они подолгу беседовали…     Конечно, Т.И. Кузина незамедлительно сообщила об этом интересном факте цветаеведам. Новое для нас имя в окружении А.И. Цветаевой вызвало большой интерес. Музейщики озадачились – кто он, Р. Фольмер? Поиски в справочниках и энциклопедиях результата не дали. И тогда мы  обратились к нашим известным архивистам Вере Дмитриевне Болтиной и Людмиле Васильевне Шевелёвой с просьбой прояснить эту ситуацию. К счастью, в областном архиве нашлось несколько материалов об этом человеке. Главное – это отзывы людей, которые работали с Р.Р. Фольмером.

   Вот воспоминания Петра Владимировича Симоненко, бывшего главного бухгалтера Горкомхоза: «Фольмера знал я очень хорошо. Ему принадлежит вся инициатива по озеленению Павлодара. Первые посадки деревьев были произведены у здания Горкомхоза (угол ул. Фрунзе – угол ул. Кирова). Фольмер сам копал ямки, привёз из поймы деревца и посадил их. В Горкомхозе была лошадь. В телеге в бочке возили воду из Иртыша, поливали посадки. Никто не верил, что они выдержат, вынесут местные суховеи и пыльные бури. Но деревца перенесли все невзгоды и выжили. Тогда стали засаживать улицы Фрунзе, Бебеля и другие.

   Фольмер был принят в Горкомхоз разнорабочим. Он и предложил заняться озеленением города. Он говорил: «Пока не будет зелени, мы будем задыхаться в пыли». Ему не верили, возражали, но решили попробовать, хоть и очень трудно было с поливом, и попытка увенчалась успехом. А когда люди поверили в успех, то они так же настойчиво, как возражали, стали помогать ему. Фольмер засадил парк возле горисполкома. Сколько раз его рубили, и снова Фольмер садил. Я тоже принимал активное участие в озеленении: и ямки копал, и деревья садил…»

   Из воспоминаний Ольги Харитоновны Шах: «Р.Р. Фольмер приехал в Павлодар в 1938 году. Работал в Горкомхозе рабочим, а потом озеленителем. А познакомилась я с ним в годы войны, когда он брал воду из больницы и поливал молодые деревца в Ленпарке. Воды не хватало, и он поливал по ночам. Жил сначала у Лунина В., а потом в Горсаде. Посадил много деревьев в Ленпарке, берёзовая аллея – его. Затем благоустраивал Горсад.  Получил домик по ул. Фрунзе, там построили теплицу. В её строительстве участвовал Фольмер, сам следил за строительством.

   Я часто помогала Фольмеру в его работе в теплице, а когда он уезжал в командировки за семенами или рассадой, я оставалась за него. Рассаду цветов он привозил из Подлипок и Мытищ (Подмосковье – авт). Он привёз в Павлодар гладиолусы, флоксы, американские сорта астр.

   Высадил много деревьев по улицам. Заложил первые цветники. По характеру был очень добрый и очень любил природу. Сильно переживал, если посадки ломали. Он посадил 200 штук тополей по ул.25 Октября… Посадил возле обкома партии голубые ели. Когда одну ель срубили, его парализовало…

   Я очень хорошо относилась к Фольмеру и когда получила квартиру, то одну комнату отдала ему. Там он и жил до конца своих дней.

   В 60-х Фольмер ездил в Москву на съезд Коминтерна».

   Этот момент необходимо уточнить. Дело в том, что Коминтерн (Коммунистический интернационал – организация, объединявшая компартии разных стран, созданная в 1919 году) был распущен в 1943 году, то есть его съезда в 60-е годы быть не могло. Но в марте 1969 года в Москве прошло большое мероприятие, посвящённое 50-летию этой международной коммунистической организации. Называлось оно «научной сессией» и проходило в Колонном зале Дома союзов. На него были приглашены, кроме партийных деятелей страны и представителей зарубежных компартий, и ветераны международного революционного движения, принимавшие в своё время участие в работе Коминтерна. Скорее всего, на эту встречу и ездил Р.Р. Фольмер.  

Р.Р. Фольмер. Фото из архива.                               

                                        Идеалисты из Швейцарии

   Какое же отношение имел Рудольф Рудольфович Фольмер к деятельности Коминтерна? Проясняет этот вопрос архивная справка филиала Госархива Куйбышевской области в г. Сызрани от 29 февраля 1984 г., предоставленная Павлодарскому архиву. В ней подтверждается членство Р.Р. Фольмера в сельскохозяйственном товариществе швейцарских иммигрантов «Согласие» в 1924-1926 годах. «Группа из шести семей швейцарских иммигрантов, - говорится в справке, - прибыла в село Тепловка в июне 1924 года. 6 ноября 1924 года Фольмер Рудольф Рудольфович, как уполномоченный группы «Согласие», заключил договор на срочное пользование государственным земельным имуществом, принял во временное пользование земли и имущество Тепловского совхоза, находящегося в с. Тепловка, Головинской волости, Сызранского уезда, Ульяновской губернии. В 1925 году Фольмер подписывался как председатель с/х товарищества «Согласие». Общим собранием с/х товарищества «Согласие» постановлено к 1 марта 1926 г. товарищество ликвидировать. При ликвидации Фольмер подписывался как секретарь. Сведений о дальнейшей судьбе швейцарских иммигрантов в архиве нет».

   Эта страница биографии нашего героя очень интересна. Организатором швейцарских коммун в СССР был деятель международного рабочего движения, один из создателей Коммунистической партии Швейцарии Фридрих (Фриц) Платтен, друг В.И. Ленина. Ещё в двадцатые годы Платтен сообщил Владимиру Ильичу о стремлении многих швейцарских инженеров, техников, квалифицированных рабочих переселиться в Россию. Поразительно, насколько сильна была коммунистическая идея! Ехать в голодную, нищую Россию из вполне благополучной Швейцарии, вместе с семьями, вложив немалые деньги в создаваемые общие хозяйства… Одна из исследователей истории швейцарских коммун в России Мария Качалина назвала свой очерк о них  «Идеалисты» (его можно прочесть на российском литературном портале Проза.ру).  Они, действительно, и были таковыми. Намерением иммигрантов было продемонстрировать перед русскими крестьянами  преимущества организации труда и быта в форме коммуны.

   Осенью 1923 года первая группа переселенцев из 20 человек (многие с женами, а некоторые и с детьми) во главе с самим Платтеном обосновалась в имении Новая Лава (Сызранский уезд Симбирской губернии) и образовала коммуну под названием "Солидарность". Рудольф Фольмер входил во вторую группу, коммуну назвали «Согласие». Как мы видим из архивной справки, он и возглавил её.  

   «Обе коммуны - новолавинская "Солидарность" и тепловская "Согласие" - поддерживали тесный контакт. Они делились семенами и инвентарем. Один трактор обрабатывал их поля. В числе членов сельскохозяйственной коммуны "Согласие" были: Рудольф Фольмер из Шаффхаузена, Карл Фогель, портной из Цюриха, Якоб Фишер - рабочий, родился в Штеттине и другие» - пишет М. Качалова.

   Отсюда стало известно место рождения нашего героя – Шаффхаузен. Это  небольшой немецкоязычный город, расположенный в самой северной точке страны,  в верхнем течении Рейна, между озером Констанс и Чёрным лесом. Во всём мире Шаффхаузен известен благодаря живописному Рейнскому водопаду. Его также знают как город Швейцарии, в котором работает фабрика «IWC Schaffhausen», выпускающая элитные швейцарские часы.

   Наверняка при многочисленных встречах с Анастасией Цветаевой, которая в совершенстве знала немецкий язык (а в детстве они с Мариной учились в немецком пансионе во Фрайбурге), не раз заходила речь и об этом родном городе Рудольфа Рудольфовича… Кроме того, Шаффхаузен очень зелёный город, и, может быть, пейзажи далёкой родной страны стояли перед глазами Фольмера в его трудах озеленить пыльный степной Павлодар…

   Но вернёмся к коммунам. В книге Барбары Шнайдер «Швейцарские переселенцы в Советском Союзе. Из жизни швейцарских коммунаров в революционной России» (1985) описываются все трудности и лишения, с которыми столкнулись «идеалисты»… Автор пишет о том, что в 1927 году обе коммуны переместились в Подмосковье, «где в селе Васькино возникло образцовое коллективное хозяйство, действовавшее по уставу сельскохозяйственной артели. Опыт работы швейцарских переселенцев вместе с привлеченными ими в хозяйство "Васькино" местными крестьянами оказался более удачным, чем опыт товарищества "Солидарность"; через восемь месяцев оно стало рентабельным. Иностранные трудящиеся оказывали помощь Стране Советов не только в организации сельскохозяйственного производства. Большой их заслугой явилось создание в с. Васькино интернационального детского дома».

                                          Он верил – саду цвесть!

   Итак, в 1927 году Фольмер оказался в Подмосковье. Что было в эти 11 лет, после чего швейцарец приехал в Павлодар, неизвестно. Может быть, до 1938 года он спокойно работал в селе Васькино. Или был репрессирован, освобождён, а потом оказался в нашем городе? Или отправлен сюда в ссылку? Вероятнее всего, скрываясь от репрессий, которым неизбежно подвергались в те годы все находившиеся в СССР иностранцы, Фольмер сам уехал подальше от столицы.

   Дело в том, что уже упоминавшийся Фриц Платтен, организатор швейцарских коммун и видный деятель Коминтерна, был арестован 12 марта 1938 года по подозрению в шпионаже «в пользу одного из иностранных государств». Следствием было установлено, что шпионской деятельностью он не занимался (отметим, что это удивительное по тем временам решение), и Платтен  был приговорён к 4 годам лагерей без поражения в правах «за незаконное хранение оружия» (Платтен хранил карманный маузер, на который у его не было разрешения). Но малый срок не спас его жизни, Ф. Платтен погиб в лагере 22 апреля 1942 года, в день рождения Ленина, при невыясненных обстоятельствах.

     Видимо, после ареста своего руководителя Р.Р. Фольмер и приехал в Казахстан. Как бы то ни было, то, что он оказался в Павлодаре, стало для нашего города счастливым случаем.

   Вот ещё фрагменты воспоминаний о Рудольфе Рудольфовиче. Инна Васильевна Белова пишет: « Я приехала в Павлодар в 1954 году. Работала вместе с Фольмером в Дорожном зелёном хозяйстве. Фольмер был первым озеленителем нашего города. В 1954 году была построена теплица в 100 кв.метров. В ней в основном выращивали рассаду овощей для населения и цветов для озеленения улиц города. Выращивали и цветы на срез, но они в то время спросом не пользовались. Мало кто приходил за букетами.

   Первые цветы на улицах нашего города начали выращивать в 50-х годах при непосредственном участии Фольмера. Приживались они в городе очень трудно. У кинотеатра «Ударник» заложили клумбы, засадили цветами, а наутро их вытоптали. Рудольф Рудольфович очень переживал за такое отношение к цветам. В 1956-58 годах было заложено очень много газонов и цветников на улицах. Цветы высаживали сплошной полосой, отгораживая дорогу от тротуара. Приучали людей к культуре, чтобы не срывали цветы, не топтали газоны. Дежурил зелёный патруль со станции юннатов. Семена и рассаду цветов раздавали всем желающим горожанам».

   Воспоминания цветовода Киры Фёдоровны Никифоровой: «С Фольмером я была знакома. Сначала он жил в Горсаде в низкой лачуге, потом перешёл жить в дом Горзеленстроя. Я часто к нему заходила. У него было много цветов, но мне особенно нравилась его виола. Он дал мне её. Первое время, когда построили теплицу, в ней выращивали рассаду капусты, помидоров. Теплицей заведовал Фольмер. Он мечтал о цветах. Он мне говорил: «Ты везде бываешь (я бывала и в горисполкоме, и в обществе охраны природы), помоги, чтобы в теплице мы могли выращивать цветы». И в дальнейшем его мечта осуществилась».

   Александра Павловна Сомова работала в 60-х годах руководителем кружка цветоводства на станции юннатов. Она вспоминала: «Фольмера мы знали и очень его любили. Он часто приходил к ребятам на занятия, делился цветами, семенами и рассадой, давал ценные советы по выращиванию цветов. Он очень любил природу, цветы. Очень много сделал для озеленения города. И сильно переживал, если ломали деревья, срывали цветы и вытаптывали газоны… Это был очень добрый, весёлый и подвижный человек».

   Нина Ивановна Киселёва, работавшая заведующей оранжереей общества охраны природы, оставила такой отзыв: «Фольмера лично я не знала, но точно знаю, что первую теплицу в городе построил Фольмер. В 1950-1960 гг. в городе цветов практически не было. Фольмер, а затем Панов и Кригер практически озеленили город…»

Таким был Павлодар сто лет назад:

Фото Дм. Багаева.

А такой он сейчас: город-сад!

     Вот с каким удивительным человеком общалась Анастасия Ивановна! Огромное спасибо Раисе Муратовне Ганиевой, Татьяне Ивановне Кузиной, Вере Дмитриевне Болтиной и Людмиле Васильевне Шевелёвой, которые помогли нам выяснить ещё одну страничку не только в биографии А.И. Цветаевой, но и в истории города!

     Несомненно, что общение с Р. Фольмером было для Анастасии Ивановны интересно и дорого в те нелёгкие для неё годы.

                                                                     О. Григорьева.

Ещё одна печальная весть из Москвы.

Сообщение Дома-музея Марины Цветаевой:

«Ушла Ирина Александровна Антонова...

Заслуженный деятель искусств, президент и на протяжении десятилетий директор Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

Великий музейщик, искусствовед, наставник для поколений специалистов, связавших свою судьбу с музеями.

В далеком 1990 году Ирина Александровна вместе с Анастасией Ивановной Цветаевой, Дмитрием Сергеевичем Лихачевым, Надеждой Ивановной Катаевой-Лыткиной выступала за сохранение нашего Дома, помогала в создании музея Марины Цветаевой и всегда поддерживала его.

Невосполнимая потеря для русской культуры... Ушла эпоха.

Вечная память! Соболезнования родным и близким Ирины Александровны, коллективу Пушкинского музея... Мы скорбим вместе с вами.

На фото:

1.     Ирина Александровна Антонова и Анастасия Ивановна Цветаева в ГМИИ им. А.С. Пушкина.

1.     Ирина Александровна на открытии нашего музея после ремонта в 2017 году разбирает вместе с Ольгой Андреевной Трухачевой пометки Анастасии Цветаевой на докладе Ивана Владимировича Цветаева о благоустроении Музея изящных искусств имени Александра III. Рядом – Зоя Николаевна Атрохина, основатель и первый директор Мемориального Дома-музея Марины Цветаевой в Болшеве, ушедшая от нас 19 ноября этого года...»

 

....

До последнего часа

Обращенным к звезде –

Уходящая раса,

Спасибо тебе!

Марина Цветаева

 

В нашем музее А. Цветаевой немало фотографий И.А. Антоновой вместе с Анастасией Ивановной. Не раз говорится о ней и в книге, изданной павлодарским музеем в 2017 году: Г. Васильев, Г. Никитина «Встречи-свидания с А.И. Цветаевой». В главе «Анастасии Ивановне – 90!» цитируется тёплое поздравление И.А. Антоновой, рассказывается о подарке, который преподнёс Анастасии Ивановне на 90-летие Музей изобразительных искусств – красочный «Альбом древнерусского искусства». А в главе «Сороковины по Андрею Борисовичу Трухачёву» авторы пишут, что И.А. Антонова приехала в этот скорбный день на квартиру к Анастасии Ивановне, поддерживала её морально, решила вопрос с её отдыхом в Переделкино…

Они обе прожили по 98 лет, оставив яркий след в истории русской культуры.

 

Пресс-служба музея им. Пушкина сообщила, что причиной смерти И.А. Антоновой стала коронавирусная инфекция.

Ирина Антонова родилась 20 марта 1922 года в Москве. С 1929 по 1933 год жила с родителями в Германии. В начале Великой Отечественной войны окончила курсы медицинских сестёр, с весны 1942 года в звании младшего сержанта медицинской службы работала в госпитале на Красной Пресне. В 1945 году окончила МГУ, 10 апреля поступила на работу в Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина (ГМИИ) и начала обучение в аспирантуре при музее. Областью её научных исследований было искусство Италии эпохи Возрождения.

С февраля 1961 года директор Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. В этом качестве выступала инициатором и организатором крупнейших международных выставок, в том числе «Москва — Париж», «Москва — Берлин», «Россия — Италия», «Модильяни», «Тёрнер», «Пикассо» и многих других. В 1981 году вместе с пианистом Святославом Рихтером основала фестиваль музыки и живописи «Декабрьские вечера», ежегодно проводящийся в музее. Являлась бессменным директором фестиваля. В 1998 году фестивалю было присвоено имя Рихтера. Автор более 100 публикаций (каталогов, статей, альбомов, телевизионных передач, сценариев научно-популярных фильмов). На протяжении ряда лет вела преподавательскую работу на искусствоведческом отделении в МГУ, в Институте кинематографии, в аудитории ГМИИ, в Институте восточных языков в Париже.

Член Общественной палаты Российской Федерации (с 2011 года). 10 июля 2013 года приказом Министерства культуры освобождена от должности директора ГМИИ с формулировкой «по собственному желанию». После отставки назначена на должность президента ГМИИ им. А.С. Пушкина. Свободно владела немецким, французским и итальянским языками.

                         СВЕТЛАЯ  ПАМЯТЬ.