Блоги

Знакомьтесь: Марина Сергеевна Борина, художественный руководитель  народного ансамбля казачьей песни «Воля» (активный участник почти всех мероприятий СКЦ), г. Павлодар.

 

Марина Сергеевна, назовите дату образования Вашего коллектива.

Ансамбль казачьей песни «Воля» был создан в 2008. Атаманом после возрождения казачества стал Левицкий Александр Васильевич. Он и зарегистрировал наш ансамбль. С целью возрождения культурных традиций и песенного творчества казаков, а также для проведения культурных мероприятий.

 

Почему «Воля»?

Название коллектива «Воля» появилось не случайно. В это название вложено много значений  этого слова  – стойкость, мужественность,  упорство и смелость. Всё это является олицетворением казаков .

 

Что можете рассказать о своём коллективе?

Количество участников  ансамбля -13 человек. Состав разновозрастный, но несмотря на  контраст в возрасте – мы все едины и молоды, и всех нас объединяет любовь к казачьей песне, за её неповторимость, задор, удаль  и выправку.

У нас есть свой майор Юстиции в запасе, Анастасия Кучерук. Человек многогранный: обучалась по классу баяна; прекрасная швея и рукодельница увлекается ещё рыбалкой и собирательством.

Гордимся нашим Рафаэлем Мухамеджановым, человеком уникальным. Он - поэт (член Павлодарского ЛитО им. П. Васильева), футболист, в поисковом движении с 2010 года, член Союза журналистов Казахстана.

Есть у нас своя семейная чета – это Нурлан и Шахадат Бековы. Их основная профессия - хореография. Любовь к казачьей песне у них появилась давно. Обладая красивыми бархатными голосами, артистичностью, они не остаются без внимания зрителей.

Байльдинов Мейрам - великолепный тенор.

Мусифулина Марина окончила музыкальный колледж. Сопрано, обладает чистым и звонким вокалом. Человек очень открытый и лёгкий на подъём.

В коллективе много учителей: Санникова Елена, Басевская Алла, Лукичёва Ирина.

Мулько Наталья и Казакова Ирина  в коллективе недавно. Они дружелюбны, отзывчивы и всегда готовы прийти на помощь.

 

Как пришли к казачьей песне?

Я с самого детства непременный участник всех массовых мероприятий, в роли певца, чтеца и художника. Окончила Павлодарский музыкальный  колледж им. П.И Чайковского, отделение  русских народных инструментов по классу гитары.  В 2007 году окончила  Павлодарский педагогический институт по классу хорового дирижирования . С 2008 года началась работа в казачьем коллективе. Всё это не случайно: мои предки - Запорожские казаки.

 

Кого считаете своим Учителем?

Своим Учителем, от которого всегда исходит любовь к народной музыке, считаю  Денисенко Виктора Петровича, бывшего директора павлодарского музыкального колледжа им. П.И Чайковского (ныне находящегося на заслуженном отдыхе). 

 

Как относились к Вашим увлечениям домашние?

 Родители - всегда поддержка для своих детей, и таковой является моя мама Валентина Ивановна. Окончив музыкальную  школу по классу баяна, она, по настоянию родителей, получила образование бухгалтера. Но не смотря на нелюбимую профессию творчество в её жизни всегда идёт рядом. Она пишет песни, музыку,сценарии… Мама – моя опора.

 

 Есть ли у Вас хобби, помимо песни?

У меня много увлечений. Это рисование, рыбалка, туризм, иностранный язык. Смогла достичь успехов в самой сложной технике –акварели: участвовала в Международной выставке в г. Бангладеш (Индия), а  также и в родном Павлодаре.

 

Удаётся ли коллективу попасть на фестивали?

 Конечно. Помимо того, что наш коллектив является участником всех городских и областных мероприятий, ансамбль принимал участие в VI Межрегиональном фестивале казачьей культуры «Наследие» в г. Омске и был награждён дипломом. За участие в XIII областном фестивале культуры и искусства народов Казахстана, посвящённому 20-летию Независимости Республики Казахстан, ансамбль был награждён дипломом за высокое исполнительское мастерство. Народный ансамбль казачьей песни «Воля» является дипломантом Международного фестиваля «Играй гармонь» имени Геннадия  Заволокина, в городе Новосибирске, который проводился впервые в 2010 г. Мы - дипломанты  двух Международных фестивалей: национальных культур и "Песня без границ", проводимых в г. Бердск Новосибирской области. Также коллектив принял участие в I Региональном фестивале русской и казачьей песни "В единстве наша сила" в г. Кокшетау, где стал лауреатом. Коллектив  участвовал в установлении рекорда России в исполнении песни «День победы». Организатор данного проекта - телепередача  «Поле чудес» г. Москва.

 

Расскажите об этом подробнее…

«Музыка Победы»  -  этот рекорд устанавливали всей Россией, но принять участие также пожелали  участники , исполнители из стран ближнего и дальнего зарубежья, которые знают эту песню («День Победы» Тухманова) не понаслышке. Проект удался.

 

Взаимодействует ли Ваш коллектив с подобными казачьмим ансамблями?

Да. Мы обмениваемся творческим опытом с подробными коллективами Германии, Румынии, Украины, Белоруссии, Якутии, Татарстана, Киргизии.  Обмен опытом происходит через  участие в мастер-классах, проводимых на фестивалях, и просмотры видео материалов.

 

Как, по-вашему, песня поможет сбросить стресс? Или это присуще только танцам?

Песня очень хорошо помогает сбросить стресс. Ведь люди пели всегда и при любых обстоятельствах: и на войне, и в радости, и в горе... Как говорится: песня нам и строить  и жить помогает.

 

Что объединяет казачью песню с народной русской песней, как думаете?

Я думаю, что общее у них - это душа народа.

 

Вы очень популярны в городе…

Так сложилось, что ансамбль принимает участи почти во всех  праздниках Славянского культурного центра АНК Павлодарского региона: День Славянкой письменности, День Рябинки, Цветаевский костёр, День матери, День России. Кроме этого, ансамбль « Воля» активно сотрудничает с воинскими частями, поднимая казачьмим песнями и танцами воинский дух солдат, помогая тем самым им в несении нелёгкой службы. Частый гость  ансамбль в Доме-музее им. П.Васильева.

 

Часто вижу на сцене рядом с Вами прелестную девчушку. Расскажите о ней.

Вы правы: на сцене и за кулисами неозможно не заметить маленькую девочку. Её зовут Лия. Она - самый юный участник нашего народного ансамбля казачьей песни. Это моя дочь. Лия в нашем коллективе со дня основания. Участвует во всех фестивалях (в том числе и выездных), концертах, шествиях и т.д. 

 

Занимаетесь ли благотворительностью?

 Коллектив занимается благотворительностью, проводя концерты в помощь нуждающимся. Все собранные деньги отдаются на лекарства или иные нужды. Радуем своим творчеством и пожилых людей из Дома престарелых, приободряя стариков в их нелёгкой судьбе.

 

В 2013 годы ансамбль получил звание «народный». Какова «Воля» сегодня?

 

         Коллектив не останавливается на достигнутом. Стремится  повышать своё исполнительское мастерство, артистичность, профессионализм, решать новые цели и задачи – такова «ВОЛЯ»!

 Интервью брала Людмила Коняхина, член Союза журналистов Казахстана, Павлодар

Знакомьтесь: Вера Николаевна Ковеня, заместитель председателя  Павлодарского филиала  Регионального объединения «Союз казаков Степного края» по творческой работе (начинала свою деятельность в СКЦ); руководитель народного казачьего ансамбля «Иртышские казаки» и Тюрморезова Лариса Дмитриевна, заместитель председателя Павлодарского филиала Регионального объединения «Союз казаков Степного края» по общественной работе,  г. Павлодар

 

 «Союзу казаков степного края»  и  «Иртышским казакам»  в этом году исполняется 20 лет, что вспоминается?

Вспоминаем наше 15-летие, проведённое с Сергеем Ивановичем Городничим, нашим прежним атаманом. Народный казачий ансамбль «Иртышские казаки» - ведущий коллектив - и «Союз казаков степного края» - ровесники. Поздравить нас приезжали гости с концертными программами из Тимертау, из Астаны, из Ижевска. Запомнился блок памяти нашим ушедшим атаманам и членам коллектива. Это Тюрморезов Николай Николаевич, Бирюк Николай Сергеевич, Левицкий  Александр Васильевич, Кабурнеев Фёдор Фёдорович, а в 2020 году мы потеряли и самого Сергея Ивановича, светлая ему память.

 

Кем  для «Союза…» был Городничев Сергей Иванович?

Городничев Сергей Иванович – это была фигура для нас. Относился к чистым родовым казакам. Жил в родительском доме в Старо Ямышево.  Я, после смерти мужа, стала вводить его в курс всех наших связей и проектов. Не всем, конечно, это нравилось. Но он знал, что его не подведут. Сегодня строится часовня в месте, где жил родовой атаман. Начата она ещё при жизни Сергея Ивановича. На пожертвования казаков из Песчаного, Ямышева, Павлодара. Она уже возведена на берегу Иртыша, остались лишь отделочные работы.

 

Как всё начиналось, Лариса Дмитриевна?

А началось всё в далёком 1997 году с хора русской песни в Славянском культурном центре г. Павлодара. Художественным руководителем на тот момент была Л.Н. Егорова, концертмейстером А.Н. Томилин, баянистом К.Ф. Кремер. Репертуар хора включал русские народные и лирические песни. С приходом в коллектив в 1999 году Тюрморезова Николая Николаевича хор начинает исполнять и казачьи песни. На фестивале в г. Усть-Каменогорск в 2000 году коллектив выступил уже как хор русской и казачьей песни. С 2001 года коллектив стал казачьим ансамблем «Иртышские казаки», а с 2007 года вошёл в состав Ассамблеи народа Казахстана Павлодарского региона.

Лариса Дмитриевна, Ваш супруг был первым атаманом «Союза казаков Степного края». Как чтут его память сегодня?

 

В репертуаре нашего коллектива есть песня «Дикое поле», которую сочинил первый атаман Тюрморезов Н.Н. Мы её поём до сих пор. Так случилось, что все нити общения с казачьими коллективами остались после его смерти в моих руках. Моего мужа помнят и в Караганде, атаман Семён Раков; и в Алматы, Шихотов  Владимир Семёнович; и в Темиртау, Отводенко Евгений. Нур-Султан считаю своим родным домом благодаря атаману Вольнову Виктору, станица Шартанды.

 

У вас теперь новый атаман…

Новый атаман Сергей Борисович Китайгора - настоящий преемник предшествующего. Он отлично поддерживает казачьи традиции, ездит по всем станицам. Спокойный, выдержанный, знает все тонкости казачьего быта. Умелец: для нашей экспозиции, демонстрирующей казачий быт, он сделал своими руками казачью нагайку и сабли в чехлах, чтобы дополнить композицию.

 

Назовите ваших друзей.

Это пять наших станиц – Ямышевская, Песчанская, Ермаковская, Иртышская, Павлодарская. Дружим с казачьим ансамблем «Станица», руководит которым Наталья Фафенрот из села Песчаное: совместное Рождество стало традицией. К слову сказать, казачий рыбный пирог – это объедение. В Ямышево мы всегда были долгожданными гостями у Сергея Ивановича Городничего. Нас ждали и на Масленицу, и на Троицу. С обязательными прогулками к Иртышу. Наши хорошие друзья – ямышевский ансамбль «Раздолье», руководитель Анна Городничева. Иртышск далеко от Павлодара, но дважды, по приглашению батюшки, мы были в церквушке им. Александра Невского. Привечают очень хорошо, в казачьих традициях. Мы знаем, что в Песчаном, Иртышске и Староямышеве нас ждут постоянно. Среди наших друзей и ансамбль «Раздолье» столицы Нур-Султан, руководитель Коломоец Ирина.

 

Вера Николаевна, не сложно ли совмещать две должности: заместитель председателя  и руководитель народного коллектива?

Совмещать должности не трудно. Надо, и делаешь. Хочется отметить наших старожилов – Фокина Владимира Николаевича, Петрову Марию Александровну, Стародубову Ирину Николаевну, Тюрморезову Ларису Дмитриевну, которые составляют основу коллектива.

 

Каковы направления деятельности Вашего коллектива «Иртышские казаки», Вера Николаевна?

Работы много, непочатый край. Назову далеко не полный перечень нашей деятельности: изучение песенной культуры и традиций казачества, истории и обрядов; выступления перед земляками на различных сценических площадках; поддержание государственных праздников День единства народа Казахстана, Наурыз мейрамы, Дней Республики  и Независимости, Дня Конституции. У нас маленькая организация ОО «Союз казаков степного края» (атаман Сергей Борисович Китайгора), и основная деятельность держится на нашем народном коллективе «Иртышские казаки». При любой возможности мы даём знать о том, что такой «Союз…» есть, что он живёт: мы несём казачьи традиции. Поём казачьи песни разнопланового характера, а также народные русские. Помогаем казачьему кругу в проведении традиционных праздников, таких, например, как Пасха, Рождество, Масленица, несём через песню элементы казачьей культуры. Священный для нас праздник – 9 мая, когда казаки собираются почтить память погибших. Это очень красивое зрелище: шествие казаков и их выступление на сцене.

 

Ваш коллектив известен не только в Павлодарском Прииртышье?

Да. С 2010 по 2020 годы (с приходом нового руководителя Ковеня В.Н., - прим. авт.) казачий ансамбль «Иртышские казаки» неоднократно был Дипломантом и Лауреатом многочисленных конкурсов. В 2013 году в Москве на фестивале «Шолоховская весна» мы получили Гран-при. География наших выступлений широка. Судите сами: Усть-Каменогорск (2000, 2008гг.), Балхаш и Омск (дважды в 2007 г.), Феодосия (2006 г.), Нур-Султан  – наш тёплый дом, туда мы выезжали неоднократно. Дважды участвовали в передаче «Играй, гармонь». Показали  себя в Белокурихе на «Алтай. Традиции и слава», в с. Сростки Алтайского края, на родине Василия Шукшина, были в 2001, 2003, 2008, 2009 гг. Теперь нас снова зовут в Крым. Но всё связано с финансами, спонсоров у нас нет, к сожалению. А не все могут себе позволить такое путешествие, хоть и соблазнительное. Стать лауреатами первой степени в Итальянском конкурсе – для нас было большой честью! Итальянское жюри приезжало в Алматы. Кубок и диплом на итальянском языке бережно храним. Пели два песни без сопровождения. И снова нас зовут. До закрытия границ в связи с пандемией, наш коллектив, как минимум, два раза в год выезжал за пределы границ Республики Казахстан.

 

Знаю, что вы очень гордитесь встречами с Божко  Владимиром Карповичем.. Чем это обусловлено?

Помню, однажды были в г. Тимертау, где проходил фестиваль «Душа народа».  Так как спонсоров у нас нет, ехать пришлось на частной машине. Поэтому выступали квартетом. Пели acapella «Тихий Дон». Зал был в восторге. Коллектив получил безоговорочное признание мастеров исполнения казачьей песни. С тех пор храним фото, где запечатлён коллектив вместе с Владимиром Карповичем.. Он очень хорошо знает наш коллектив и тепло отзывается о нашем творчестве. Где бы мы ни выступали, он обязательно к нам подойдёт, пожелает здоровья и удачи.

 

Остановила ли работу коллектива пандемия?

Нет. Мы работаем и репетируем сегодня в он-лайн режиме. Согласно реалиям времени нашли такую интересную для нас форму работы, как создание коллективных групп. Организовали  групповые чаты по голосам – альты, сопрано и т.д. Расписываются партии, если есть вопросы, их отправляют в личку. На сегодня наши репетиции – это индивидуальная работа дома. Спевки начнутся после снятия локдауна в городе Павлодаре. Да, нам очень не хватает общения с коллективом, наших репетиций в Доме Дружбы. Но всегда надеемся на лучшее. Мы полны энтузиазма.  Сейчас такую шикарную песню учим на четыре голоса, только женские партии. Надеемся на скорую презентацию.

 

Каковы перспективы у коллектива в связи с реорганизацией АНК, Лариса Дмитриевна?

В связи с новыми обстоятельствами жизни мы ещё не осознали, что это такое, но планов на перспективу - море, репертуара тоже. Репертуар в основном ищу я. Это и сольные номера, и трио, и квартеты. Откройте нам двери, дайте волю для репетиций, и мы споём для всех с огромным удовольствием! Творческие люди не могут без зрителя. Мы не можем держать всё в себе, хочется поделиться, глаза зрителя увидеть, его эмоции почувствовать. Никогда не думала, что ночами вязать буду. А теперь посмотрите на плоды моего труда в самоизоляции (смеётся, - прим. авт.). Это душа требует выплеска творческой энергии. Недавно приняла участие в он-лайн проекте Центра волонтёрского движения АНК Павлодарского региона «Итоги творческой самоизоляции». Отмечена грамотой руководителя Секретариата АНК Павлодарского региона Сарсенбаевой А.М.

 

Как пришли в коллектив Вы, Вера Николаевна?

Пришла в коллектив в 2008 году неожиданно сама для себя. Был День города. Я тогда руководила вокальной группой «Соседушки».  Лариса Тюрморезова  и Надежда Панова после выступления стали уговаривать перейти к ним. Уговоры были своеобразными: «Ты ничего не будешь делать, только расписывай партии, у нас и староста есть, будем переписывать песни для всех, репертуар будем подбирать, только занимайся с нами». Так и уговорили. Следующий День города я встречала с казаками. Не жалею до сих пор. Каждое занятие начинаем с распевок. Но, в первую очередь, работаем над дыханием, того требует истинная казачья песня. Считаю, что песня готова лишь тогда, когда слушатели не только окунутся в звуковое восприятие, но и нарисуют картинку услышанного. Репертуар настолько велик, что даже приблизительное число песен не назову.

 

Как отмечена такая ваша творческо-подвижническая деятельность на благо казачьего сословия?

Мы имеем много наград. Награждены медалями «Матери-казачки», которые вручаются 4 декабря, в казачий праздник «Мать-казачка» и награждаются женщины-матери, проявившие себя активно и имеющие определённые заслуги перед казачьим кругом (Тюрморезова Л. - российской,  Ковеня В. – казахстанской, - прим. авт.). Вера Николаевна имеет медаль от Российского правительства, за Гран-при, которое коллектив получил  на одном из московских фестивалей. Обе имеем медали Александра Невского, за возрождение традиций, за просветительскую работу.

 

Передаёте ли опыт своего мастерства молодёжи? Есть ли у вас последователи?

Раньше наш коллектив представлял более могучую силу в количественном составе (сегодня нас 16). Вырастает молодое поколение, которое и жизнь, и казачью песню видит и ощущает по-иному. Нас радует, что «Воля» (руководитель Марина Немцева) и  «Поречье» (руководитель Сергей Князев, племянник Веры Николаевны – прим. авт.) - выходцы из нашего коллектива. Мы с удовольствием приглашаем их для участия в общих мероприятиях.  Другое дело, что у них не всегда находится для этого свободное время: все в творческом поиске и гастролях.

 

Что представляет собой качественный состав ансамбля?

Основной состав – это люди старше среднего возраста. Две девушки, что пели у нас, поступили учиться. Надеемся, что когда-то вернутся к казачьей песне. Мы - люди разных специальностей и возраста, но каждый старается внести свой посильный вклад и в записи песен, и в ведение концертных программ, и в написание сценариев. За дело душой болеют все! 

 

Есть ли у Вас, Вера Николаевна, мечта?

Наверное. Подрастают юные казаки и казачки в детской вокальной группе «Родничок», которой я руковожу. Этот казачий ансамбль скоро отметит своё десятилетие. Дети приходят к нам с четырёхлетнего возраста. Участник первого набора в этом году оканчивает девять классов. Мои дети - активные участники ежегодного традиционного областного Фестиваля дружбы народов. Помимо репетиций, мы проводим для них праздничные чаепития, устраиваем всевозможные мастер-классы, рассказываем о казачьих традициях и обрядах. Перед ребятами выступает наш атаман. К большому сожалению, всё это проходит помимо расписания Школы национального возрождения им. Каната Даржумана. Но мы продолжаем надеяться, что в ШНВ всё же откроют класс для наших деток.

 

Лариса Дмитриевна, знакомо ли вам выражение «творческий и психологический кризис»?

Мы не знаем, что такое кризис в творчестве! Всегда только вперёд, всегда какие-то открытия. Дискомфорта в коллективе психологического нет. На репетициях и выступлениях все подчинены только воле руководителя. Обязательно практикуем «разбор полётов» после любого выступления. Возможно, это помогает коллективу держаться на таком высоком уровне. Перед выходом на сцену – обязательный инструктаж. С приходом Веры Николаевны коллектив вырос. Зазвучали песни без сопровождения (acapella), да на каком уровне! Учитывая, что тридцать процентов коллектива – не имеют музыкального образования. Да, сложно! Но тем и дороже наши победы. Желаем ей быть здоровой и  руководить многие годы нашими самородками.

 

Вера Николаевна, довольны ли Вы, как руководитель, своим коллективом?

Удовольствие получаю от каждого концерта. Репетиции репетициями, но точно знаю, как изначально человек споёт на репетиции, так он и выступит. Поэтому порой её рамки бывают очень жёсткими. Но какое удовлетворение получают все от очередного удачного выступления. Тогда забываются предшествующие  трудности.

 

Сегодня все фестивали проходят в режиме он-лайн. Как вписываетесь в новые реалии?

Мы везде успеваем принять участие. Стали дипломантом фестиваля «Эко-Микс» в рамках 20-летия Республиканской АНК; участвовали в фестивале «Белые росы», Актобе; получили диплом из Новосибирска за исполнение на фестивале «Ах, этот романс» старинного казачьего романса «В саду при долине». Одновременно на двух фестивалях (Омск - «Январские морозы» и Москва - «Время чудес») представили песню с танцем «У ворот казачка стояла». И там, и там стали лауреатами первой степени.

 

Некоторые ваши песни сопровождают танцы. Работает ли с вами хореограф?

Сами же выступаем и хореографами. Увидели интересную фигуру, отработаем сначала вдвоём, затем учим коллектив.

 

Когда получили звание «народный»?

Звание «народный» нам присудили в 2013 году. Мы готовили специальную программу на 20 мин. и документацию за предшествующих три года, где указали все наши достижения. Уже трижды своё звание подтвердили. Защищаемся перед членами высокой компетентной комиссии из Нур-Султана. В последний раз отмечены как одни из лучших. Конечно, нам это приятно.

 

В чём секрет неизменного успеха коллектива?

Наверное, в репертуаре. Он разнообразен. Есть и лирические песни, и протяжные, и шуточные. Любим очень петь без сопровождения (acapella). Все наши песни – это живой звук. Мы не признаём пение под плюсовки, как это сейчас модно делать. Есть и песни на государственном языке.  Тоже «живьём», как говорится.

 

Откуда такая любовь к казачьей песне у Вас, Лариса Дмитриевна?

Мама была казачкой из Семипалатинских земель, станица Извёстка. И дед, и прадед – все были казаками. И при исполнении песен все подголоски идут сами по себе, показывая красоту казачьей песни. Наверное, это генетически. Мой муж тоже был казаком чистых кровей. Он выходец с Дона, где жили все его предки казаки. Мне довелось там побывать, вникнуть в азы истинной казачьей песни.

 

Что для Вас песня, Вера Николаевна?

Казачья песня для меня – состояние души. В моей крови кого только «не намешано», и казаки в том числе. Мои «Соседушки» пели не только русские народные, но было много и казачьих песен.

 

Лариса Дмитриевна, как оказались в Павлодаре?

Родилась я в г. Ерментау, в семье военных. Когда мне исполнилось четыре года, отец снял погоны, и мы переехали в Павлодар. Грезила пианино, окончила музыкальную школу №  1 и поступила в музыкальное училище им. П.И. Чайковского, на отделение «Хоровое дирижирование». Но бросила из-за спорта, параллельно занимаясь фигурным катанием. Всю жизнь  проработала на железной дороге, как и мои родители. Но музыка меня всегда сопровождала.

 

Вера Николаевна, расскажите о себе?

Я местная, родилась в Павлодаре. Училась в 9-й школе и в ДМШ-1, по классу фортепиано. Окончила музучилище, отделение хорового дирижирования. По распределению работала в СОШ-16, учителем пения, параллельно ведя детский ансамбль «Матрёшки» в Славянском центре. Выступали с ними на фестивалях, даже грамоты получали. Потом перешла в СОШ-14, школу эстетического воспитания. Сын пошёл в первый класс, а я - в очный педагогический институт, на первый курс, на факультет истории, экономики и права. И музыка там была! Работала потом несколько лет на этом факультете. Уволилась по состоянию здоровья и осталась теперь только с казаками, с кем душа моя отдыхает.

 

Что хотите пожелать читателям?

Казачья песня всегда поднимает дух и настроение. Даёт заряд бодрости. Хотим этот заряд бодрости передать всем, кто нас видит, слышит, читает в данный момент нашу газету, сопереживает с нами. Чтобы люди не падали духом. Встречались, общались, вместе радовались. Жизнь наладится, и мы так же все будем процветать,  радовать людей своими песнями и концертами.

 

Беседу вела Коняхина Людмила, член Союза журналистов Казахстана, Павлодар

Дорогой гость побывал в нашем музее Анастасии Цветаевой. Аби Саркыншакович Саркыншаков – Почётный гражданин Павлодарской области и города Павлодара, Почётный железнодорожник СССР, много лет  возглавлявший Павлодарское отделение железной дороги (которое было самым крупным в Советском Союзе!) Аби Саркыншакович – член Союза журналистов Казахстана, автор многочисленных публикаций и четырёх своих книг, посвящённых железной дороге. А, кроме того, он книголюб, вдумчивый читатель, поклонник поэзии и большой друг музея Анастасии Цветаевой. А.С. Саркыншаков постоянно передавал нам книги, журналы, материалы о творчестве Марины и Анастасии Цветаевых, в фонде музея уже целый раздел подарков от Саркыншакова, но так уж получилось, что сам он впервые посетил музей.

Это лишь часть прежних подарков музею от А.С. Саркыншакова

Аби Саркыншакович с большим интересом ознакомился с экспозицией музея и его экспонатами. А потом преподнёс нам ещё один подарок: семитомное издание сочинений Марины Цветаевой (в 13 книгах)! Это полное издание 1997 года, давно ставшее библиографической редкостью. Особенно ценен подарок тем, что в следующем, 2022 году будет праздноваться 130-летие Марины Цветаевой, и семитомник несомненно будет востребован в подготовке к юбилейным мероприятиям.

А мы вручили дорогому гостю издания нашего музея.

 

 

В эти дни отмечается юбилей старейшего в России и в мире фестиваля поэзии:

40-й Цветаевский фестиваль поэзии проходит с 21 по 28 июня в городе Александрове!

А Литературно-художественному музею Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове (Владимирская область РФ), первому в России и в мире цветаевскому музею,  в этом году – 30 лет!

Не однажды посчастливилось мне бывать в Александровском Цветаевском музее, выступать на фестивалях поэзии... Наши музеи связывает давняя дружба, музей в Александрове оказывал и оказывает музею Анастасии Цветаевой всемерную поддержку; не раз проходили у нас мероприятия, посвящённые первому в мире Цветаевскому музею; дважды в Павлодаре были представлены  фотовыставки учёного секретаря музея Эльвиры Борисовны Калашниковой; состоялось множество совместных мероприятий, на которых Эльвира Борисовна выступала онлайн со своими сообщениями, докладами, видеопрезентациями… В общем, в Александрове работают очень близкие нам, удивительные люди, настоящие энтузиасты и профессионалы, которых мы от души поздравляем с этими круглыми датами!

Э.Б. Калашникова в павлодарском музее Анастасии Цветаевой

Внук А.И. Цветаевой Геннадий Васильевич Зеленин на открытии выставки "Александровское лето Марины Цветаевой". Павлодар, Дом Дружбы, актовый зал.

21 июня на открытие 40-го Цветаевского фестиваля поэзии в Александров приехала внучка А.И. Цветаевой Ольга Андреевна Трухачёва, которая и выслала нам несколько фотографий первого дня фестиваля. Он по традиции продлится неделю, его программа интересна и насыщенна. 

Директор музея Лев Готгельф, Вера Смоляницкая, Ольга Трухачёва, Ирина Карташевская. 21 июня 2021 г.

В первый день актриса, педагог Вера Смоляницкая (ГИТИС) представилагостям фестиваля моноспектакль по прозе и поэмам Марины Цветаевой «Автобус» (Зал под сводами).

Ольга Трухачёва приветствовала гостей, поздравляла музей и вручала подарки:

Впереди ещё пять дней юбилейного фестиваля в Александрове:

23 июня, среда

Ирина Ктитарова

При участии Елены Казаковой (эвритмия)

и Татьяны Шантарович (рояль)

«Возлюбите! Не родилась еще!»

Музыкально-поэтический перформанс

ГИТИС

Московский ансамбль эвритмии имени Елены фон Негеляйн

Зал под сводами 17 час. 30 мин.

 

24 июня, четверг

Нина Мещанинова,

Заслуженная артистка России

«Я люблю Вас, Марина Цветаева»

Моноспектакль

Санкт-Петербургский государственный Молодежный театр на Фонтанке

Зал под сводами 17 час. 30 мин.

 

26 июня, суббота

1. Цветаевский семинар

2. Вернисаж

Вячеслав Почечуев

«Мысль, доверенная дереву»

Скульптура

Зал камерной музыки 12 час. 00 мин.

Вечер современной поэзии и музыки

Александр Переверзин и поэты России

Московский Ансамбль Современной Музыки (МАСМ)

Зал под сводами 16 час. 00 мин .

 

27 июня, воскресенье

Московский Ансамбль Современной Музыки (МАСМ)

Приношение Международного фестиваля камерной музыки имени Сергея Коршункова Цветаевскому фестивалю поэзии.

Зал под сводами 14 час. 00 мин.

 

28 июня понедельник Карина Дымонт

Заслуженная артистка России

Марина Цветаева «Червонный валет»

Моноспектакль

Московский театр на Юго-Западе

Зал под сводами 17 час. 30 мин.

 

Душой мы с вами, александровцы! Примите наши поздравления! Успешного юбилейного фестиваля и процветания музею!

О. Григорьева.

 

О музее:

Местонахождение музея: Владимирская область, г. Александров, ул. Военная, д. 2 (офис, Зал под сводами), пер. Военный, д. 5, 6 («цветаевский домик», «лебедевский домик»), ул. Институтская, д. 6, корп. 2 (Зал камерной музыки).
Историческая справка. В 1991 г. на территории бывшей городской усадьбы учителя математики А. А. Лебедева, где в 1915 -1917 гг. жила с семьей Анастасия Цветаева, сестра Марины Цветаевой, был открыт Литературно-художественный музей Марины Цветаевой на средства образованного в 1988 году Фонда музея Марины Цветаевой. За год с небольшим Фонд собрал народные пожертвования, поступавшие со всех концов СССР. На эти деньги был выкуплен дом Лебедевых – квартирных хозяев Цветаевых и создана первая постоянная экспозиция. Толчком к созданию цветаевского музея послужили праздники, а затем уже и Цветаевские фестивали поэзии, которые берут свое начало с 1982 года.
Открытый музей стал первым из цветаевских музеев в России. В год открытия музей был передан в управление городской администрации, после чего он приобрел статус муниципального. В 1993 г. после смерти А. И. Цветаевой он стал называться Литературно-художественным музеем Марины и Анастасии Цветаевых.
Открытие музея в г. Александрове неслучайно. В Александров в начале Первой мировой войны на строительство военного завода был направлен вольноопределяющимся инженер-химик Маврикий Александрович Минц, второй муж А. И. Цветаевой. Осенью 1915 г. М. А. Минц, А. И. Цветаева и её трехлетний сын Андрюша недолго живут в находившемся на Базарной площади доме  трактирщика Ефима Никифоровича Иванова. На здании в 2017 г. была установлена мемориальная доска с барельефом А. И. Цветаевой и информацией о том, что в этом доме в 1915 г. Анастасия Цветаева написала свою вторую книгу прозы «Дым, дым и дым».

Затем М. А. Минц снял для своей семьи уютный деревянный домик на тихой Староконюшенной улице. Он принадлежал потомственному почётному гражданину, учителю математики Алексею Андреевичу Лебедеву.

Здесь прошло лето 1916 г. – «александровское лето Марины Цветаевой», по определению ведущего росийского цветаеведа Анны Саакянц, так можно назвать дни с 22 июня по 8 июля, когда Цветаева написала пятнадцать стихотворений; из них двенадцать были посвящены Ахматовой. А. И. Цветаева считала, что весь период с осени 1915 по май 1917 гг. можно назвать «Александровским летом Марины Цветаевой». Под этим названием он вошел в историю русской литературы.
4 июля 1916 г. в Александрове  в гостях был Осип Мандельштам и М. И.  Цветаева водила его по городу, были они и на её любимом месте — старинном городском кладбище.
Об этих прогулках Мандельштам говорит в стихотворении «Не веря воскресенья чуду», посвящённом Цветаевой. М. И. Цветаева написала в 1931 г. в Париже эссе «История одного посвящения», в котором подробно рассказывает о своём пребывании в Александрове и встрече с Мандельштамом. Время, проведенное в Александрове, стало для Марины Цветаевой и ее семьи счастливым временем – духовного и творческого подъема. Пожалуй, это были последние безоблачные дни жизни поэтессы.
Экспозиционно-выставочная деятельность музея. C точки зрения построения экспозиции пространства и концепции Литературно-художественный музей М. и А. Цветаевых является музеем-метафорой.
Экспозиции музея размещаются в отреставрированных домах Лебедевых, входящих в состав усадьбы Лебедевых (г. Александров, Военный пер., д. 5 и 6, первая треть XIX в.); в части производственного корпуса усадьбы Барановых (г. Александров, ул. Военная, д. 2, первая треть XIX в.). Основой экспозиций музея служат фондовые собрания, которые на сегодняшний день составляют: предметы основного фонда – 13024 ед. хр. и предметы научно-вспомогат. фонда - 22233 ед. хр . Среди фондовых собраний выделяются уникальные предметы музея: записка М. И. Цветаевой, адресованная Лебедевым; книга Das verlorene Paradies, das wiedergewonnene Paradies von John Milton (Дж. Мильтон "Потерянный рай. Обретенный рай") с автографами М. И. Цветаевой и её матери М. А. Мейн; пять предметов, привезённых М. А. Цветаевой из эмиграции, лебедевская мебель, которой пользовались Цветаевы, когда жили в Александрове; рояль фирмы «PLEYEL», принадлежавший А. И. Цветаевой; коллекция смычковых инструментов, в т.ч. скрипка работы Матиуса Клоца (XVII века); концертный рояль «Bechstein», на котором юная Марина Цветаева училась на музыкальных курсах В. Ю. Зограф-Плаксиной, и многое другое.
Постоянные музейные экспозиции — «Александровское лето Марины Цветаевой», «Александров — столица 101 километра», «Последняя встреча», а также  экспозиция в филиале, Доме-музее писателя Алексея Мусатова — по праву считаются шедеврами музейного дизайна. Подобные экспозиции нередко относят к сценографическому дизайну, где экспозиционный зал становится сценой, а экспонаты - актерами в некоей драматургии музейного спектакля. Сценарий экспозиционно-выставочного пространства построен так, что рассказ идет не от экспоната к экспонату, а от «метафоры к метафоре». В начале экспозиции ««Последняя встреча»  (художник-экспозиционер А. И. Панин) зрителей встречает  огромная фотография, на которой все Цветаевы: Марина и Анастасия, их мужья Сергей Эфрон и Маврикий Минц, и дети Ариадна и Андрей – в последний раз сфотографировались все вместе, в Александрове…

(Информация с сайта музея Марины и Анастасии Цветаевых в Александрове)

Ярким экспонатом пополнилась коллекция музея Анастасии Цветаевой. Автор фотовыставки «Дорогами “Воспоминаний”. Цветаевские места Италии» Татьяна Алексенко подарила планшет на память о своей выставке, которая с успехом прошла в Павлодаре в феврале-марте этого года (а затем и в Кокшетау). Напомним, что Татьяна Александровна проехала по всем местам Италии, о которых рассказывает в своих «Воспоминаниях» А.И. Цветаева, сделала сотни фотографий… 40 из них, размещённых на выставке, Т. Алексенко сопроводила цитатами из «Воспоминаний», что придало экспозиции особый смысл и информативность. Не будет преувеличением сказать, что выставка о Цветаевских местах Италии стала не только событием павлодарской культурной жизни, но и событием для всего цветаеведения. Позднее в областной библиотеке и в самом музее прошли фотопрезентации «Невошедшее», где зрители увидели много замечательных снимков, не попавших в основную часть выставки.

И вот теперь красочный планшет украсит экспозицию музея и позволит на экскурсиях вспоминать об этом интересном событии и предметно рассказывать о фотовыставке всем, кто на ней не побывал…

Сегодня в музее А. Цветаевой мы отмечали замечательное событие – в Павлодарском Государственном университете им. С. Торайгырова состоялась защита дипломных работ, и «наша» дипломница Альбина Шамгунова защитила диплом на «отлично» (97 баллов из ста)! «Нашей» мы называем Альбину потому, что её дипломная работа была посвящена творчеству Анастасии Ивановны Цветаевой (руководитель Иост Ольга Александровна, профессор кафедры "Филология").

 Музей, как мог, помогал студентке необходимой литературой, делился собранными материалами по творчеству писательницы (в списке использованных источников в дипломной работе – 76 пунктов!).

Альбина рассказала о том, как проходила защита, показала видеопрезентацию диплома. Она планирует продолжить заниматься этой темой и в магистратуре.

О. Григорьева и А. Шамгунова

Мы очень рады успешной защите! Сотрудники музея пожелали Альбине и дальше продолжать исследование творчества А.И. Цветаевой, не терять связи с нашим музеем. Надеемся, когда она будет работать в школе, наша дружба продолжится и с её учениками.

 Т. Корешкова, О. Григорьева, Н. Новосельцова, Л. Деркунская, Л. Прохорова, А. Шамгунова.

Фото Л.В. Хлопаевой.

ЗНАКОМЬТЕСЬ: Зинаида Петровна Николаева, член СКЦ и  Клуба мастериц при общественной библиотеке «Дар Правительства России Казахстану» (главный хранитель – Колодина Наталья Александровна).

 Зинаида Петровна, Вы пришли, чтобы поделиться воспоминаниями о Вашем свёкре…

Свёкор Яков Христианович Михель был учителем математики. 18 лет проработал в Григорьевке. Я его не видела, не застала, но у нас в семье хранится память о нём. В Саратове - до выселения немцев - он был заведующим районо и директором школы. А моя свекровь – переросток, поздно пошла в школу, и свёкор влюбился в неё. Очень добрый, талантливый, грамотный, по рассказам жителей села. Свекровь Михель-Шухарт сбежала из трудармии и пешком от Краснотуринска пришла домой. Они вырастили трёх сыновей и дочь - Альберта, Владимира, Орзину, Артура.

У Вас в руках семейная реликвия. Расскажите о ней.

Это личная книга моего свёкра, Якова Михеля, учителя математики. Задачник для 5-6-х классов, сделанный его руками. Хотели сначала её  передать в школьный музей села Григорьевка, где он работал последнее время, но дочь Эльвира попросила оставить её в семье, для потомков.  Решили: пусть хранится в нашей семье этот самодельный задачник деда по математике, склеенный из страниц старых газет. За неимением бумаги писали таким образом. Это подробное ежеурочное планирование по математике для учащихся 5-6-х классов. Вот как готовились раньше учителя к работе с детьми.

Как Михели оказались в Павлодарской области?

Выселили их из Саратовской области,  ничего не объясняя. Назвали день, когда нужно взять необходимые вещи, и отправлялся поезд в Казахстан. Их поселили в Роте Фане (колхоз Кирова, Розовка). Рядом с Рождественкой. При насильственном переселении их разделили: отец Христиан был перевезён в Целиноградскую область, а молодые - в Павлодарскую. Вся родня была «раскидана»: кто-то нашёл пристанище в Северном Казахстане, кто-то в южном Казахстане, кто-то даже в Подмосковье. Сейчас сын Якова Христиановича - Владимир, - живущий в Германии, с успехом ищет потомков репрессированной родни.

Как познакомились со своим будущим мужем, Альбертом Михелем?

Мы познакомились в пединституте. Я – студентка филфака, он – студент физмата. Мой муж упорно старался быть учителем, как и его отец. Поженились. Вырастили троих детей: сына и двух дочерей. Начинали совместную работу в селе Мичурино Павлодарской области.  Затем муж работал завучем в селе Богдановка.  Директором школы в Рождественке. Здесь, среди немцев мы прожили почти 20 лет.Альберт Яковлевич Михель был настоящим патриотом казахстанской земли. Любил свою работу, математику; никогда не повысил голос ни на своих, ни на чужих детей. Хотя его родители были репрессированными немцами, на нём это никак не сказалось: получил высшее образование, стал учителем. Он родился в 1944 году, и я не слышала, чтобы ему где-то и в чём-то препятствовали. По окончании института заведовал вечерней школой. Имел отличные организаторские способности. В 90-е годы 20-го века, когда начался массовый отъезд на историческую родину, он уже был тяжело болен: после операции не мог говорить. На все вопросы только махал рукой: то ли останусь, то ли умру… Речь отнялась. Сомневаюсь, что муж поехал бы на историческую родину.

Зинаида Петровна, Вы – русская. Легко ли было войти в семью немцев?

 

Мы любили друг друга. Национальность здесь роли не играет. Правда,  свекровь была очень жёсткой и непреклонной, с непростым характером, но свёкор – Яков Христианович – был милейшей души человек. По линии свекрови в Павлодарской области известны имена Лефлера Роберта Васильевича, павлодарского хирурга, и его брата Лефлера Павла Васильевича, корреспондента областной газеты «Звезда Прииртышья» – кузенов моей свекрови Альвины Фёдоровны Михель-Шухарт. Троюродный её брат Вайберт Константин Яковлевич работал в совхозе им. Тельмана.

 

В семье - два учителя. Просто ли это?

Сразу вспоминаю Влада, внука сестры Веры. Молодёжь  более  прагматично смотри на вещи, чем мы раньше: «Бабушка, ты так интересно всегда рассказываешь об учительской работе, но учителя же мало получают». Современная молодёжь другая, она не понимает, что мы жили другими эмоциями. Мы с мужем жили школой, наши дети тоже. Вспоминаю нашу работу в Рождественской школе. Насколько талантливы были там и учителя, и дети. Два раза в год каждый из нас должен был провести мероприятие для школы и сельчан. Мы всё несли людям. Образцы брали из телепередач. «Играй, гармонь» преобразили в конкурс; «А ну-ка, девушки!» переиначили в «А ну-ка, бабушки!».

Откуда такие красивые имена у Ваших дочерей?

Мы с подругой Эльвирой ещё в детстве дали клятву, если родятся сыновья, назвать Игорями, если дочери, то в честь друг друга. Её звали Эльвира – Эля. Так появилась Элеонора – Эля. Бабушку Альвину Фёдоровну это очень обрадовало, так как у Маркса была дочь Элеонора. Ирину мы целый месяц не знали, как назвать. Помню, что рассматривалось, в том числе и имя Жозефина. Но решили, что хватит нам и Элеоноры. Моя Эля сама выбрала имя – Ирина, в честь сестрёнки своей подружки. Похоже, что выбор, по крайней мере, женских имён, устоявшаяся семейная традиция: по именам подруг.

Как в Вашей семье относились к религиозным праздникам?

Бабушка у нас была очень строгая и запрещала в семье праздновать религиозные праздники: и немецкие, и русские. Так что ни Рождество, ни Пасха нами не отмечались. Думаю, что с переездом в Германию, её мировоззрение изменилось. К ней ходили из лютеранской церкви (она была лютеранкой). Свекровь родилась в селе Ягодная поляна Татищевского района Саратовской области. Оттуда они и были репрессированы. Но до сих пор внуки жалеют, что бабушка не научила их хотя бы обиходному немецкому языку. Она очень хотела увидеть свою историческую родину. Уже тяжелобольная, на носилках была перевезена в Германию. А потом дважды прилетала в Казахстан, сидя в коляске. Умерла в возрасте 82-х лет.

Каких правил и традиций придерживались в семье Михель в деле воспитания детей?

 

Мы с мужем всегда читали дома. Дети никогда не полюбят книгу, если в семье нет наглядного примера. Сначала малыша надо приучить держать в ручке чистый лист бумаги. Показывать интересные картинки и вести по ним разговор. Детям было интересно, что же это за «крючки» в книге. Объясняли, учили буквам. Начинали с букв имени ребёнка. Это очень заинтересовывало. Потом написание имени везде, где можно. У нас все стены и стулья были исписаны детскими именами. Ставили по прочитанным сказкам детские постановки. Гримировались, переодевались.  Играли даже мы, взрослые. Реплики и костюмы придумывали сами. Кристина была всегда заводилой. Домашние спектакли переносили даже на сцену городского сада.Участвовали почти во всех фото и литературных конкурсах городских газет  «Городская неделя».

Помню себя в роли злой мачехи Изольды, Михеля – в роли старшей дочери Гензель. Было весело и интересно,  и взрослым, и детям. Благодарность дочери Элеоноре, которая работая в библиотеке, привлекала и всех наших детишек, для участия в различного рода мероприятиях.

Наша семья Михель была настолько яркой и талантливой, что о нас снимали телепередачу на местном телеканале «Ирбис». Приглашали делиться опытом в детские библиотеки. Был курьёзный случай, когда я утром предложила внуку почитать стихи, он ответил, что спать ещё не хочет. Дети были приучены, что сказки и стихи им читают только на ночь или в обед, перед сном.

По итогам конкурса «Павлодарское Прииртышье – территория мира и согласия» был выпущен внушительный фолиант «Слова, идущие от сердца», где достойное место заняло сочинение внучки Кристины: «Дружба народов и согласие – это не пустые слова. На примере только одной моей семьи можно убедиться, что в мире нет различий по национальностям: папа – украинец, мама – немка, бабушки – русские, дедушки: один немец, другой украинец.  В Германии живут казахи, наши родственники - Камила и Саяна. Хочется рассказать о моём дедушке Михеле Якове Христиановиче.  Он долгие годы работал в селе Григорьевке учителем математики. Там и похоронен. По рассказам сельчан, мой дедушка был очень грамотным и уважаемым человеком. Пока моя бабушка была в трудармии, он сам растил дочь».

Гордился бы прадед своими потомками, как думаете?

 

Думаю, что «да». Сын его Альберт пошёл по следам отца:  тоже стал учителем математики. Внук  Герман – оканчивает Новосибирский университет. Впереди пора – определяться с дальнейшими жизненными планами, в которые пока никого не посвящает. Правда, никто из внуков не знает немецкого языка. Так как государственная учебная программа отдаёт приоритеты английскому языку. Дети учили немецкий, чего не скажешь о внуках. Элеонора у меня рукодельница: вяжет с 12 лет. К слову сказать, и Ирина, и Эля любили школьные кружки рукоделия. Эля у нас ещё и рисует. Я научилась вязать благодаря рождению первого ребёнка. Теперь рукоделие передаём по наследству. Очень красивые работы создаёт дочь Элеоноры – Кристина Пуль. Очень активна в Инстаграмм.

Современная немецкая молодёжь стремится приобщиться к европейской культуре и при возможности уезжает в Германию. Каковы планы Ваших детей и внуков?

Зовут в Германию, но не хочу. У меня сестра Вера Петровна здесь живёт, это во-первых. Во-вторых, я здесь родилась. Здесь мои друзья и коллегии. Вся молодость моя – это просторы Казахстана. А наш красивый драматический театр! Бабушка со всеми своими детьми разговаривала по-немецки. Но внуки жалеют, что их не научила. Дети, конечно, тоже хотели переехать. Но не сдали дочери немецкий язык, сын сдал, но без нас не едет. Сын Владимира женился на казашке, дочь тоже вышла за казаха. Теперь казахские корни в Германии у нас.  Мы шутим теперь: «Казахи в Германии, а мы, немцы живём здесь». Родственники из Германии наведывают, общаемся благодаря Интернету. Соседка тётя Берта говорила: «Всё хорошо! И еда качественная, и квартира хорошая, и материально прекрасно! Но если бы моих соседей из Казахстана сюда переселить, я жила бы спокойно. Нет общения. Пытались общаться с одной такой же престарелой женщиной, сидя на улице. Через два дня пришла полиция и сделала замечание, что мешаем соседям».  Другая переселенка Лиля рассказывает, что у неё большая семья, приходится по субботам много печь кребли. Пожаловались соседи, что запах мешает.  Все скучают по тому образу жизни, к которому привыкли здесь. Но… в чужой монастырь со своим уставом не ходят… Много учениц моих уехало. Общаемся. Но они привезли в Германию свою традицию: раз в год собираться на рождественские встречи в кафе, которое держат также переселенцы из Рождественки, Александр и Валентина. И хотя у многих жить была не сладкой, особенно в деревне, но вот скучают по прошлому.

Благодарю Вас за беседу, Зинаида Петровна.

Беседовала Людмила Коняхина, член Союза журналистов Казахстана

Станция Известковая в Хабаровском крае (с 1993 года – в составе Еврейской автономной области) – место на карте России, связанное с именем Анастасии Ивановны Цветаевой. До сих пор в нашем музее Анастасии Цветаевой не было фотографий этого места, хотя хранится немало материалов, связанных с ним. Это фотографии членов семьи Симуни, с которыми там общалась А.И. Цветаева в 40-х годах; письмо и открытка Лизы Симуни 1958 года, адресованные в Павлодар; рисунок А. Реутова «Известковая»…

И вот, узнав, что давний друг музея и наш бескорыстный волонтёр Дмитрий Поминов отправляется в путешествие по Дальнему Востоку, мы попросили его заехать в Известковую и сделать снимки. В основном нас интересовали деревянные двухэтажные дома военных лет постройки, ведь именно в таком жила семья Симуни, а в их квартиру приходила преподавать английский язык А.И. Цветаева. Сохранились ли они, ведь с того времени прошло более 80 лет?

И вот снимки получены! Да, несколько таких двухэтажных домов в Известковой сохранилось, в некоторых по-прежнему живут люди, другие заброшены… Что бросилось в глаза – насколько эти деревянные дома похожи на дом в посёлке Печаткино Вологодской области, куда Анастасия Ивановна приехала в 1947 году в семью сына после 10-летнего срока в сталинских лагерях на Дальнем Востоке! Наверняка она это подметила. И тоже второй этаж…

Елизавета Яковлевна Симуни (1933-2006) писала в своих воспоминаниях: «Мы приехали на место, окружённое сопками и бараками с колючей проволокой (в 1938 году – О.Г.). Первые несколько месяцев мы жили в вагончиках, а потом необычайно быстро вырос посёлок с прекрасными деревянными восьмиквартирными домами для сотрудников. Этот посёлок назывался – станция Известковая (в этих местах добывали известь), и находился он в Хабаровском крае» (Е.Я. Симуни «В Известковой», в книге «Последний луч Серебряного века», М., ДМЦ, 2010).

Вот эти места, окружённые сопками, где был сталинский лагерь, а потом рядом вырос посёлок.

Понятно, что давно не сохранилось там бараков с колючей проволокой. Но сохранилась память. Художник Александр Андреевич Реутов (г. Амурск) так представил этот женский лагерь:

Насчёт количества квартир в доме Симуни сведения разнятся. Рассказ А. Цветаевой «Лиза и Дёша» начинается словами: «Когда я приходила на урок к моей ученице – круглолицей, большеглазой красивой девочке – Лизе Симуни, во второй этаж двенадцатиквартирного дома в маленьком городе И., садилась у её чистенького столика…» Возможна неточность в рассказе А. Цветаевой, ведь она писала его спустя несколько десятилетий после происходящих в нём событий…

     Началась же эта история так. Анастасия Ивановна Цветаева в 1942 году  отбывала свой десятилетний срок в лагере на станции Брусничной на строящейся Байкало-Амурской магистрали, в Хабаровском крае.  Этот лагерь считался неблагополучным даже среди других, тоже далеко не «комфортных»  мест заключения. И вот однажды на Брусничную  приехал инженер-строитель Яков Наумович Симуни, который организовал в соседнем посёлке, на станции Известковой, деревообрабатывающий комбинат. А рабочая сила на БАМе была тогда одна – заключённые ГУЛАГа. (Надо сказать, что сам Я.Н. Симуни вместе с женой приехали в эти глухие края из Ленинграда в 1938 году по своей воле, как истинные энтузиасты – на строительство железной дороги…).

   Вот как  описала впоследствии  этот момент дочь Я.Н. Симуни Елизавета Яковлевна: «Когда они вышли из машины и направились в контору, им преградили путь несколько женщин, которые буквально взмолились взять их из этого лагеря. Папа стал интересоваться, что каждая из них может делать. Очередь дошла и до этой «старушки». Она сказала, что может чертить, рисовать, писать каллиграфическим почерком и обучать английскому языку. Это и была Анастасия Ивановна Цветаева…» (из очерка Е.Я. Симуни «В Известковой» в книге «Последний луч Серебряного века»).

     Анастасия Ивановна стала приходить в дом начальника ДОКа Я. Симуни и преподавать его дочери Лизе английский язык. Лизе было тогда восемь лет.  Вначале А. Цветаеву сопровождал «человек с ружьём», но потом Яков Наумович переговорил с лагерным начальством, и Анастасия Ивановна стала приходить без провожатого.

   «Итак, начались занятия, - пишет Елизавета Яковлевна. – Война. С бумагой плохо. Анастасия Ивановна на каких-то клочках, обрывках, обложках, как на карточках, писала слова и таким образом составляла каталог. Эти карточки помещались в специально сделанные деревянные ящички – получался «запас» слов, который постоянно пополнялся. Анастасия Ивановна сама составляла учебники, которые были фантастически изобретательны и интересны! Очень часто она приводила ко мне на уроки взрослых людей, которых также обучала языку, для предметных бесед, диалогов и составления рассказов. И я, маленькая девочка, вела диалоги со взрослыми. Происходило это так. Мы сидели, Анастасия Ивановна вынимала из каталога карточки, раздавала их нам и задавала тему беседы и диалогов. И всё это в те времена и за 10 тысяч километров от Москвы, когда не было никаких пособий! Это было удивительно!».

  А.И. Цветаева подружилась с матерью Лизы Сарой Иосифовной. Однажды Лиза застала маму и Анастасию Ивановну плачущими. Оказывается, одновременно они получили трагические известия – о гибели Марины Цветаевой в 1941 году в Елабуге и о смерти брата Сары Иосифовны в блокадном Ленинграде…

  Анастасия Ивановна учила Лизу Симуни не только английскому. Как писала Елизавета Яковлевна в письме от 13 февраля 1958 года (оно теперь в павлодарском музее А. Цветаевой): «…Чем только Вы со мной не занимались! И чтение вслух, и диктовки, и немецкий, я уже не говорю об английском. Помню, как Вы читали мне «Три толстяка», вообще, я всё помню очень хорошо. Те годы были счастливыми, хотя и была суровая война…».  

Словом, благодаря Цветаевой Лиза получила дома прекрасное «классическое образование», поэтому совсем неудивительно, что после школы, когда они с отцом вернулись в Ленинград, Елизавета Симуни  сразу  поступила в Институт иностранных языков, училась легко и была отличницей!

   Елизавета Яковлевна была благодарна Цветаевой не только за уроки, но и за человеческую поддержку. В 1945 году Лиза с отцом остались вдвоём, её мама умерла в возрасте 35 лет. (Фотография 1945 года, на которой Лиза с отцом сидят возле гроба матери, тоже хранится в Павлодаре).

   «В этот тяжёлый для нас период, -  пишет Е.Я. Симуни, - Анастасия Ивановна была для нас всем: мамой, бабушкой и большим другом».

   Она не могла не вспоминать с благодарностью своего педагога, и была счастлива, когда ей  удалось узнать адрес Анастасии Ивановны: Казахстан, город Павлодар.

   В открытке, пополнившей фонды павлодарского музея А.И. Цветаевой, написано: «…Любимая Анастасия Ивановна, мне бы очень хотелось с Вами повидаться, имеете ли Вы возможность приехать в Москву ко мне… хоть когда-нибудь? Как было бы хорошо! «Дёшу» я получила в рукописном виде ещё летом…».

   Рассказ «Лиза и Дёша», о котором пишет Е. Симуни, был включён потом в книгу А. Цветаевой «Непостижимые» (Москва, 1992). Рассказывается в нём как раз об уроках английского на станции Известковой – когда кот Дёша прослушивал весь урок и выполнял команды Анастасии Ивановны на английском языке…

    В этом рассказе говорится и о первом письме Лизы в Павлодар: «…И вот прошли «города и годы», и прошло их много, и имён, и чисел…, когда я получила по почте письмо. Незнакомый почерк, пробегаю глазами первые строки. Господи, это мне? Как читать – радость двадцатишестилетней женщины, которая, наконец, нашла свою учительницу и хочет обнять её и благодарить, и мечтает увидеться! Читать – трудно. Слёзы застилают глаза…».

        В 1959 году Анастасия Ивановна вместе с внучкой Ритой поехала из Павлодара в Москву – добиваться реабилитации. Десять дней они жили в семье Елизаветы Яковлевны (она с 1957 года жила в Москве).  И когда писательница окончательно перебралась в столицу, Е. Симуни с мужем не раз бывали у неё в гостях, в коммунальной квартире на улице Горького. А на встрече 10 января 1988 года, тогда Анастасия Ивановна уже жила в квартире на улице Большая Спасская, Цветаева подарила Лизе свою книгу «Воспоминания» с надписью: «Дорогой моей ученице Лизе Симуни на добрую память о прошлом. С добрыми пожеланьями. А. Цветаева, на 94 году». Об этой встрече рассказано в книге, выпущенной «Глебами» и тоже подаренной с автографом в Павлодар – «Телефон на Б. Спасской. 1988» (Москва, 2003).

   Учительница и ученица встречались и в  Прибалтике, в Паланге в 60-е годы. Там Анастасия Ивановна, направляясь к морю вместе с внучкой Ритой, всегда несла с собой в сумке учебники по английскому языку. Занятия не прерывались ни на один день – как и в далёкие сороковые, на станции Известковой…

Упоминается Известковая и в других произведениях А.И. Цветаевой. Это, конечно, роман «Amor», книга «Неисчерпаемое». В очерке «Под «Клеветой» Россини» А. Цветаева пишет:

«Это было – то, что я хочу рассказать – на вечере агитбригады, на Дальнем Востоке, на станции магистрали – Известковая. На этих вечерах присутствуют вольнонаемные.

Слух до нас, живущих в женском бараке (где насчитывалось 100 женщин), дошел, что сегодня будет петь солист Большого театра, Сладковский. Нам и ранее называли его – показывали старика в лагерном облачении. Мне привелось обменяться с ним приветствием и несколькими фразами и запомнилось, что он, полушутливо, должно быть, назвал меня «Марфа-Посадница»…

В одном из бараков за прожитые две трети (?) – три четверти десятилетнего срока, меня, помню, добро, шутливо называла наша дневальная Соня – «наша игуменья» — вероятно, и титул «Марфы-Посадницы» был в мою честь дарован за некоторую мужественность и убежденность, что мы выйдем отсюда, что не надо падать духом, особенно в последний год, когда кажется, что «не доживу до освобождения…» (это общая болезнь лагерей)…»

Реалии дальневосточного заключения отразились в стихах А. Цветаевой:

Тишина над тайгою вся в звездах – о Боже!

Да ведь это же летняя ночь!

А я в лагере!

Что же мне делать, что же?

Жить этой ночью – невмочь…

Но спасала — надежда. Надежда на то, что все это кончится. Надежда увидеть сына. Надежда – описать потом, как все это было.

…И разве я одна! Не сотни ль рук воздеты

Деревьями затопленных ветвей,

Лесоповал истории. Но Лета

Поглотит и его…

         Многое поглощает беспощадная Река Времени. Но нам нельзя забывать эти годы.

 

Спасибо Дмитрию и Николаю Поминовым за бесценные для нас фотографии!!!

 

Интересные материалы прислал в адрес музея Анастасии Цветаевой её литературный секретарь, поэт, литературовед Станислав Артурович Айдинян (Москва). Это портрет писательницы работы художника В. Чурика:

Автограф А. Цветаевой на голландской открытке, 1992 год:

Автограф А. Цветаевой Ст. Айдиняну на книге О. Мандельштама «Египетская марка»:

А Всеволод Михайлович Кузнецов (Москва) прислал ещё два автографа писательницы – доверенность на имя Станислава Айдиняна и отзыв А. Цветаевой на журнал «Россияне». Материалы уже зарегистрированы в музее, и теперь их смогут увидеть наши посетители.

Л. Деркунская, Т. Алексенко, Л. Прохорова за обсуждением новых поступлений.

Продолжаем награждение дипломантов международного конкурса художественных работ "ANiMA-2021", посвящённого 25-летию Славянского центра Павлодара. Сегодня, 3 июня, в гостях музея Анастасии Цветаевой были замечательная павлодарская художница, педагог, член Союза художников Казахстана Галина Яковлевна Беспалова и её талантливый ученик Никита Пархоменко. Г.Я. Беспалова награждена дипломом "За высокий профессионализм". Никите Пархоменко вручён диплом "За лучшее создание образа народных традиций". Никита представил на конкурс свою картину "Масленица".

Г.Я. Беспалова рассказывает о своём ученике

Организатор конкурса Татьяна Алексенко вручила Благодарственное письмо журналисту павлодарской газеты «Наша жизнь» Ирине Ковалёвой:

 

От Славянского центра и коллектива музея Анастасии  Цветаевой И. Ковалёвой были вручены в подарок книги. 

Кстати, в сегодняшнем номере газеты «Наша жизнь» опубликована большая статья Ирины о нашем итальянско-казахстанском проекте:

 Мы вспомнили на встрече художественные традиции семьи Цветаевых, начиная с Ивана Владимировича – основателя, создателя Музея изящных искусств (сейчас ГМИИ им. Пушкина):

Неплохо рисовала его старшая дочь Валерия Цветаева. Это её зарисовки, сделанные во время путешествия по Алтаю в 1912 году (из книги «Безо всякого вознаграждения…»):

 

Не раз мы говорили о художественных способностях детей Марины Цветаевой – Ариадны и Георгия Эфрон, собравшиеся посмотрели их работы. Конечно, ещё раз полистали альбом с рисунками Анастасии Ивановны Цветаевой «Всех цветов палитры». На небольшой выставке были представлены рисунки сына А.И. Цветаевой Андрея Борисовича Трухачёва, который, несомненно, тоже обладал художественными способностями. И, наконец, художницей стала правнучка А.И. Цветаевой Ольга Мещерская (дочь старшей внучки Маргариты Мещерской). Словом, совсем не случайно сейчас музей Анастасии Цветаевой проводит конкурсы художественных работ, разыскивает новые таланты и поддерживает их…

 

Спасибо всем участникам конкурса!

Новых творческих удач!

 

По многолетней традиции в Международный День защиты детей Славянский центр и музей Анастасии Цветаевой приглашают детвору в старый павлодарский Ленпарк, где Анастасия Ивановна любила гулять с внучками в 50-60-е годы 20 века, а в веке 21-ом проводятся Цветаевские костры…

Встречу открыла директор музея А. Цветаевой Ольга Григорьева:

- День защиты детей - старейший международный праздник. Он отмечается во всех странах мира с 1950 года! Содержание праздника меняется вместе со временем. Конечно, по прежнему актуальна защита детей от бедности, болезней, семейного насилия, каких-то социальных катаклизмов. Но сейчас важно ещё и защитить их от соблазнов виртуального мира, а, самое главное - от бездуховности. Этой задаче и служит наш традиционный "Уголок детства" и постоянная, кропотливая работа активистов Славянского центра и Цветаевского музея...

Об истории Ленпарка, традициях праздника и семье Цветаевых-Трухачёвых рассказала Т.И. Корешкова:

А какой праздник без подарков и сюрпризов! И таким сюрпризом стал выпуск нотного сборника детских песен «Поём вместе с Кузей». Его издала редакция областной газеты «Звезда Прииртышья».

Стихи написали юные авторы детской странички «Домовёнок», а музыку всех 20 песен – Гуляра Шамилевна Чистякова.

Редактор «Звезды Прииртышья» Владимир Владимирович Долгушев вручил книжку авторам песен и даже сам прочёл одно стихотворение о Казахстане из этого сборника, сказав, что в год 30-летия Независимости страны очень радуют такие искренние и патриотические стихи, посвящённые Казахстану!

А Гуляра Шамилевна организовала настоящий хор из пришедших на праздник гостей, и мы все вместе громко спели замечательную песню «Карантин» на слова Максима Масликова:

А у нас карантин,

Снова дома я один,

Чтобы долго не скучать,

 Можно книжку прочитать!

На празднике мы продолжили награждение участников конкурса художественных работ «ANiMA-2021» (творческий международный итальянско-казахстанский проект). Уже дважды награждение проходило в музее, но по сегодняшним нормам мы не можем собирать в помещении большое количество гостей, поэтому несколько человек получили свои дипломы и сертификаты в парке. Инициатор конкурса Татьяна Александровна Алексенко вручила диплом и сертификаты Лауре Шекеновой (с. Енбекши, Железинский район), Таире Колодиной (Алматы), Даше Черченко и Апполинарии Лазаревой (Павлодар). О.Н. Григорьева подарила им книги от Славянского центра.

А ученики школы №43, с которой давно сотрудничает музей А. Цветаевой, получили в подарок новое издание музея, книгу-альбом «Цветаевские кошки». Рисунки этих ребят были опубликованы в книге. Это Диана Забияка, Азалия Каипова, Ильхом Айтенов, Даяна Хамит, Варвара Мыскина, Наталья Браун, Ульяна Стародубцева, Богдан Жартовский, Георгий Жвакин. Спасибо библиотекарю школы Татьяне Юрьевне Шуваловой за поддержку наших проектов и участие в музейных мероприятиях!

Завершилась встреча в парке чтением стихов, и никакие комары, мошкара и 30-градусная жара нам не помешали!

А вечером телеканал «Ирбис» уже показал оперативный репортаж о нашем празднике!

 

 

31 мая в Казахстане отмечается День памяти жертв политических репрессий. По традиции в этот день в музее Анастасии Ивановны мы вспоминаем всех членов семьи Цветаевых-Трухачёвых, пострадавших от репрессий. Это Анастасия Ивановна Цветаева, её сын Андрей Борисович Трухачёв, муж  Марины Цветаевой – Сергей Яковлевич Эфрон, их дочь – Ариадна Сергеевна Эфрон.

Собравшиеся познакомились с некоторыми экспонатами по этой теме из фондов музея:

Сборник стихов репрессированных поэтов «Озерлаг» с автографом А.И. Цветаевой

Рукопись рассказа А. Цветаевой «Катус», действие которого происходит в лагере на Дальнем Востоке в 1943 году

Фрагмент конверта, в котором А.И. Цветаева получила справку о реабилитации

Книга «АЛЖИР» (Акмолинский лагерь жён изменников родины), в которую вошло стихотворение А. Цветаевой, посвящённое её подруге Раисе Мамаевой

Календарь с рисунками Ариадны Эфрон «Колымский этап»

Внук А.И. Цветаевой Геннадий Васильевич Зеленин подробно рассказал о годах ссылки Анастасии Ивановны. К ней в деревню Пихтовка Новосибирской области они с матерью Ниной Андреевной Трухачёвой и сестрой Ритой приехали летом 1951 года…

 

 

Надо помнить это время, чтобы такое никогда не повторилось…

 

30 мая в музее Анастасии Цветаевой состоялось награждение самых юных участников и дипломантов конкурса художественных работ «ANiMA-2021» (творческий международный итальянско-казахстанский проект). Организаторы конкурса – Славянский культурный центр Павлодара, музей Анастасии Цветаевой и международное агентство Avental (Италия) посвятили конкурс Дню славянской письменности и культуры и 25-летию Славянского культурного центра.

Вот они, самые юные участницы, наши пятилетние умницы и красавицы, со своими работами!

Малика Жумабаева, Алиса Русинович, Мария Бирт, Әмина Темiржан, Елизавета Лейко

А это дипломанты конкурса - Карина Мусабаева, Сергей Хлопаев и Карина Тулегенова:

Перед церемонией награждения собравшиеся прослушали информацию о музее и увидели несколько интересных экспонатов: фильмоскоп и наш «волшебный фонарь»; послушали пластинку на патефоне и узнали, какие книги дарила Анастасия Ивановна своим внучкам Рите и Оле Трухачёвым; посмотрели альбом с рисунками самой писательницы «Всех цветов палитры…»

Представитель итальянской стороны, инициатор конкурса Татьяна Алексенко  (директор Международного агентства Avental, Президент Культурной Ассоциации GhepArt, член FIAF, член Союза журналистов РК) поздравила участников конкурса, вручила сертификаты и дипломы, а также подарки от Славянского культурного центра.

Диплом 1 степени вручается Карине Тулегеновой

Приятным сюрпризом стал видеомост с Италией! Один из членов жюри приветствовал собравшихся в музее, высоко оценил их работы и пожелал дальнейших творческих успехов! (Переводила с итальянского языка Т. Алексенко).

Юные художницы не спешили расходиться и загадывали желания у нашего «волшебного фонаря»-светильника. Пусть они обязательно сбудутся!

 

И, конечно, фото на память:

 Әмина Темiржан и О.Н. Григорьева.

                                               Фотографии Л.В. Хлопаевой.

 

 

О сборнике «Воспоминания о Павле Антокольском»

Лариса Деркунская,

музей Анастасии Цветаевой, Павлодар

   Этот сборник подарил нашему музею Анастасии Цветаевой московский Дом-музей Марины Цветаевой («Воспоминания о Павле Антокольском», М., «Советский писатель», 1987, сост. Л. Левин, С. Лесневский, Андрей Тоом). Книга принадлежала Надежде Ивановне Катаевой-Лыткиной, основателю  Дома-музея М. Цветаевой. А ей эту книгу в своё время подарил друг сына Антокольского Анатолий Миндлин, чьи воспоминания есть в сборнике. Книга с автографом: «Милой Надежде Ивановне в память о бесконечно дорогом мне человеке и поэте Павле Григорьевиче Антокольском. Всегда Ваш Анатолий Миндлин. 7.12.90».

   Эта книга поистине бесценна! В сборник включены воспоминания 62-х знаменитейших деятелей культуры (поэтов, писателей, композиторов, актёров, режиссёров, редакторов, журналистов). Все они единодушны в чувствах любви и дружбы к Павлу Антокольскому. Среди них К. Симонов, Ю. Завадский, А. Цветаева, В. Каверин, М. Алигер, Л. Озеров, М. Матусовский, Е. Долматовский, Е. Евтушенко, В. Лановой, Б. Окуджава, Б. Ахмадулина и многие-многие другие… Большинство из них были учениками Антокольского, а для многих он был старшим другом и даже отцом.

   Этот сборник богато иллюстрирован и ярко освещает весь жизненный путь П.Г. Антокольского, раскрывает все грани его многочисленных талантов и все качества этого замечательного человека, даёт полное представление о его деятельности творческой, общественной, актёрской, журналистской, художественной.

   А нашему музею особенно дорога близость Антокольского к Цветаевым. Это прежде всего дружба с Мариной и Алей в юные годы Павла и Марины, их совместная дружба и сотворчество с вахтанговцами (Ю. Завадским, С. Голлидей, Вахтанговым). Марина Цветаева первую часть своей «Повести о Сонечке» назвала «Павлик и Юра»… А его многолетняя дружба с дочерью Марины! Антокольский дарил ей все свои книги с непременным автографом: «Дорогой Але на память обо всём пережитом за многие годы вместе и врозь… С верной и вечной любовью. П.А.»

   Марина писала, что в молодости Павел очень напоминал Пушкина: невысок, очень подвижен, буйная, кудрявая голова…

   В 1928 году Антокольский встречался с М. Цветаевой в Париже, и Марина на своей книге «После России» пишет ему: «Дорогому Павлику Антокольскому!» А ещё в 1919 г. Марина посвящает ему стихотворение «Дарю тебе железное кольцо»:

Вот талисман тебе от красных губ,

Вот первое звено в твоей кольчуге,

Чтоб в буре дней стоял один, - как дуб

Один, как бог – в своём железном круге…

   Известно, что Марина смолоду была во многом провидицей, и в этом стихе она не ошиблась – Антокольский действительно пережил многих: любимых и близких, друзей и учеников, оставшись «один как дуб»…

   Антокольский всегда боролся за Марину, показывая всем пример смелости и постоянства. Его статьи и воспоминания о Марине – лучшее, что написано о ней.

   А Анастасия Ивановна очень ценила Павла не только как поэта, но и как потрясающего чтеца, и этой чести она редко кого удостаивала. Главное ещё, что читал он свои и стихи других поэтов исключительно наизусть. Память у него была выдающаяся.

   Трудно перечислить все эпитеты, которыми удостаивают Антокольского  авторы этого сборника. Авторитет Антокольского возвышался над всеми: вкус, начитанность, память, чувство юмора… Он друг и доброжелатель, воспитатель, педагог, пламенный оратор, опекун и защитник молодых талантов, мастер эпистолярного жанра, любитель раздаривать всё, что имел, в том числе своё время, своё внимание… Авторы отмечают его широкое гостеприимство, смелость и постоянство, удивительную молодость души.

   Все 62 автора этого сборника были просто влюблены в Павла Григорьевича, благодарны ему за искреннюю и действенную дружбу, счастливы знакомством с ним.

   А мы благодарны этим авторам за этот замечательный литературный памятник Павлу Григорьевичу Антокольскому.

   Сердце большого поэта нашей эпохи, кавалера многих орденов и знаков почёта, человека высокого гражданского мужества перестало биться 9 октября 1978 года (в день рождения Марины Цветаевой!) Панихиду открывал Константин Симонов. А.И. Цветаева была в почётном карауле у гроба Антокольского. В траурном зале народный артист СССР Иван Козловский пел: «Выхожу один я на дорогу…» Похоронен П. Антокольский на Востряковском кладбище Москвы, рядом с любимой женой Зоей Константиновной Бажановой (она тоже была актрисой театра Вахтангова).

   Время, пропущенное через сердце поэта, стало вечным двигателем его творчества:

…Прошло вчера. Приходит завтра.

Мне представляется порой,

Что Время – славный мой соавтор,

Что Время – главный мой герой.

(П. Антокольский)

 

 

Павел Антокольский – один из главных персонажей

«Повести о Сонечке» Марины Цветаевой

                                                                                              Нина Новосельцова, 

                                                                 Музей Анастасии Цветаевой, Павлодар

 

                                                     "Инфанта, знай, я на любой костёр готов взойти..."

                                                                                                    П. Антокольский.

         Я считаю, что " Повесть о Сонечке" Марины Цветаевой – один из лучших образцов прозы ХХ века в мировой литературе. Как писала цветаевед  Анна Саакянц, это самая большая и самая романтическая проза Марины Цветаевой. Написана она в 1937 году, а первая часть была опубликована в советской печати лишь в 1976 году в журнале "Новый мир". Вторая часть вышла спустя три с половиной года в этом же журнале.

     За рубежом это произведение впервые увидело свет в сборнике «Неизданные письма» в Париже 1972 году. В СССР попал он в небольшом количестве. Анастасия Ивановна Цветаева была знакома с ним, о чём свидетельствует черновик её дарственной надписи на томе, адресованном "Страннику", под этим псевдонимом писал Дмитрий Шаховской.

     События в "Повести о Сонечке" происходят в тяжелейшие для России революционные и послереволюционные годы. Но, несмотря на безденежье, голод, холод (мебель ушла на дрова), трагические дни в жизни Марины Цветаевой, она переживает высший творческий взлёт. В это время, когда быта не осталось, остались только любовь и смерть. Про любовь и смерть пишет Марина Цветаева в "Повести о Сонечке". Как жанр эта повесть традиционной не является. Произведение соединяет в себе черты мемуаров, лирической прозы и эссе.

    Первая часть "Повести о Сонечке" называется " Павлик и Юра". Осенью 1917 года Марина Цветаева впервые услышала стихи и отрывок из пьесы "Кукла Инфанты", автором которых был поэт Павел Антокольский.

Встреча с самим молодым поэтом и артистом Павликом Антокольским "была вроде землетрясения". "Заливаясь стихами и речами...", они продолжили первое знакомство. Впервые Марина увидела Павлика "в гимназическом, с пуговицами, что ещё больше усиливало его сходство с Пушкиным-лицеистом… Маленький Пушкин, только черноглазый: Пушкин-легенды". Маленький, юркий, курчавый.

    Для Павлика дружба с Мариной Цветаевой была важна для познаний в области поэзии, для Марины это увлечение театром и написание пьес для Третьей студии Евгения Вахтангова. Их творческий союз Павлик называл: "Сидеть в облаках и править миром".

   Павлик любит своего друга Юрия З. и рассказывает о нём Марине. Однажды привёл его и сказал: " А вот это, Марина, мой друг - Юра З."  Марина посвятила им стихи.

"Спят, не разнимая рук -

С братом - брат, с другом - друг...

Я укутала их в плед,

Полюбила их навеки..."

     Год спустя, после написания пьесы "Метель" в декабре 1918 года, Марина читает её студийцам Третьей студии и, главное, их руководителю Вахтангову. По окончании Павлик говорит: "А это, Марина, - Софья Евгеньевна Голлидэй", в которой узнавалась «Павликина Инфанта»! Маленькая девочка "с двумя чёрными косами, с двумя огромными чёрными глазами, с пылающими щеками". Между Мариной и Сонечкой вспыхнула обоюдная любовь.

   Цветаева влюблена в Завадского, и Сонечка влюблена в него, и то, что он обоих их не оценил, их сближает. Актёрская среда необычная, люди искусства очень сложные, даже если они бездарны, влюблены в свой талант, наверное, они выносимы только во времена революции. Революция и любовь! Марина восхищается Вахтанговым, для него искусство выше жизни.

   Марина Цветаева опекает Сонечку, старается ей помочь разными способами. Сонечка умиляет, употребляет ласкательные суффиксы, но она и отважная, бросается на защиту Марины от квартирантов-поляков. Маленькая девочка в кресле, рассеянно мечтает. Она много читает, но это дамские романы, начитанность её поверхностная. Марину это не раздражает, а умиляет. Цветаева любила написанную Сонечку. Она любила её, как время, как место, как память о себе. Цветаеву тянет к актерам - в мире, где все обманывают, их ложь кажется не такой большой.

     Это была привязанность к тому, кому ты нужен, она была жизненно необходима, у Сонечки не было мужчины, старшего защитника, чтобы её спасать, её защищать. У Сонечки есть мать, две сестры-красавицы, о которых она заботилась…

    Вторая часть повести называется " Володя". Павлик Антокольский целый год говорил Марине: " А есть у нас в Студии такой замечательный человек - Володя А."..., "Володя  - красавец... Не такой, как Юра, конечно, то есть такой же, но не такой". Первая встреча Марины с  Володей Алексеевым произошла зимой 1918- 1919 года, ему было 20 лет. Он стал её другом. Марина стала его звать Володечка, а он её - Марина Ивановна.

  Володя, как и Цветаева, любил старинные вещи, у него был серебряный перстень- печатка, который он перед отъездом подарил Марине. Володя Алексеев, как все студийцы, был учеником Стаховича. Провожая его в последний путь, он шел, как старший, любимый внук.

    Марина как-то подарила Юрию Завадскому серебряный китайский перстень, а Павлику - немецкий чугунный с золотом. Спустя некоторое время Павлик пришел без кольца, сказал, что женится и отдал его распилить и сделать два. Марина с Павликом стали видеться реже…

   К Новому 1919 году Марина Цветаева, всем троим вместе: Павлику, Юрию и Володе написала стихотворение, в благодарность 1 января 1919 года Володя принес Марине "свою пиштоль".

   29 апреля 1922 года, за час до отъезда за границу Марины Цветаевой с дочерью Алей, пришел Павлик Антокольский попрощаться с ними и проговорил : " Марина, я бесконечно жалею о каждой минуте этих лет, проведенных не с вами...". Следующая их встреча состоялась за границей, Марина была с двухлетним сыном, а Павлик Антокольский приехал в Париж со студией Вахтангова.

   По просьбе Марины Цветаевой, Аля находит следы актрисы Софьи Евгеньевны Голлидэй, она живёт в провинции и играет в театре. Летом 1934 года она умерла от рака. Сестра её, которая ухаживала за Софьей Евгеньевной, рассказывала Але: " Она так часто вспоминала вашу маму, так часто рассказывала нам про неё, так часто читала её стихи. Нет, она никогда, никогда её не забывала". Соню сожгли. " Инфанта, знай: я на любой костер готов взойти..." Наоборот сбылись эти строки Павла Антокольского.

"...Лишь только бы мне знать, что будут на меня глядеть -

Твои глаза..."

     «Повесть о Сонечке» ― последняя большая проза Марины Цветаевой. Дмитрий Быков считает, что «Повесть о Сонечке» ― «это еще и завещание».

     В этом году исполняется 125 лет со дня рождения Павла Григорьевича Антокольского, одного из главных персонажей "Повести о Сонечке". А в повести Марины Цветаевой они все по-прежнему живы, молоды и талантливы…

 

                                                                               

 Л.С. Прохорова,

Музей Анастасии Цветаевой, Павлодар

          Воспоминания А.И. Цветаевой

               о Павле Антокольском

Воспоминания А.И. Цветаевой о П.Г. Антокольском вошли в её книгу «Неисчерпаемое» (М., «Отечество», 1992). В фондах павлодарского музея Анастасии Цветаевой находится экземпляр этой книги с дарственной надписью писательницы невестке Нине (26.XI.92). А. Цветаева сравнивает свою книгу с букетом полевых цветов – по результатам содержания.

Безусловно, одним из ярких цветов этого букета является образ Павла Антокольского, воссозданный А. Цветаевой «языком сердца». Очерк о нём называется «Мои воспоминания о Павлике Антокольском».

«Павлик!» - именно так называла Анастасии Ивановне поэта её сестра Марина, когда они после долгой разлуки встретились в Москве, в Борисоглебском в мае 1921 года.

Сёстры проговорили всю ночь. Во время Гражданской войны Анастасия была в Крыму, Марина – в Москве. Письма не шли, сёстры ничего друг о друге не знали, а в жизни обеих произошло много страшных трагедий, прежде всего, это потеря детей.

Вот на этом фоне тяжкого пережитого и прозвучало впервые для Анастасии имя Павлика Антокольского, друга Марины, поэта.

«И её тон о нём, тон признания его необычайности, его мужества, его таланта, тон восхищения романтизмом его поэзии, звучит во мне до сих пор», - вспоминает А. Цветаева. Знакомство А. Цветаевой и П. Антокольского произошло позднее…

В своём очерке А. Цветаева ярко описывает мощь, с которой Павел читал свои и Маринины стихи: «Как забыть невысокую лёгкую фигуру Павлика  на эстраде, в позе почти полёта…

Как забыть его пламенные интонации… Его особенный жест, изнутри тела идущий».

Зарождается «ток высокого напряжения». «Затем – сборники стихов его. Помощь в переводческих и литературных кругах. Годы шли. Семья с веками благословенным уютом… Арбат… Маленький сын Вова, дочка постарше.

После возвращения и ссылки А. Цветаева встретила Павла в семье Каган, он был неузнаваемый, постаревший, но глаза его были прежними. После ухода Антокольского Анастасии Ивановне дали прочесть его поэму «Сын».

«По России она пролетела, как стон, стон всех отцов, всех матерей, вслед погибшему мальчику – прямо со школьной скамьи – под снаряд…»

«Тот самый Вова, игравший под кровом семьи… в нашу молодость»

И, как всегда, Павел был действенным другом, помогал в публикации произведений А. Цветаевой, высоко оценивая главы «Воспоминаний» - «Детство» и «Отрочество».

Очень благодарна была Анастасия Ивановна Антокольскому за его статью о Марине.

Встречи были редкими, но год за годом шла переписка. В очерке А. Цветаева приводит фрагменты нескольких писем (за 1966, 1977 гг). Дружба навек.

Когда умерла вторая жена Павла Григорьевича Зоя Баженова, он, по выражению А. Цветаевой, «рухнул». Началось доживание, но когда Павел читал стихи – он был молод! Стан его выпрямлялся, глаза сверкали, голос гремел…

Завершается очерк сценой прощания с поэтом. А. Цветаева в почётном карауле. Последний долг другу. Провожают Павлика в последний путь под пение Козловского строками Лермонтова:

Выхожу один я на дорогу,

Сквозь туман кремнистый путь блестит.

Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу.

И звезда с звездою говорит.

Анастасии Ивановне вспоминаются стихи Евгении Куниной:

«А нам остаётся

Утраты таинственный труд».

 

     О.Н. Григорьева,

   Музей Анастасии Цветаевой, Павлодар

 

                               

              «Далеко это было где-то…»

Эта книга, в которую вошли стихи, пьесы и автобиографическая повесть Павла Григорьевича Антокольского, была издана московским Домом-музеем Марины Цветаевой в 2010 году. Это итог многолетней работы с архивом писателя его внука Андрея Тоома и супруги внука – Анны Тоом.

Без преувеличения можно сказать, что когда эта книга появилась и была прочитана заинтересованными читателями, они открыли для себя нового, неизвестного Антокольского. К примеру, в разделе «Стихи» опубликованы не только хорошо известные стихотворения поэта, но и более двухсот неизвестных, по большой части принадлежащих к раннему периоду его творчества (1915-1919 гг). И многие из них по праву могли бы стать классикой русской поэзии… Приведу лишь одно:

Оттого, что пустынно на каменной площади рока,

Оттого, что я встретил лишь тень, а до Бога высоко.

Оттого, что я сам своего объезжаю коня,

Оттого, что собачий кортеж провожает меня,

Оттого, что мне странно, что младость уходит навеки,

Помолись обо мне, собеседнике и человеке.

Осень 1916-1917

Понятно, что многие ранние стихи Антокольского, особенно стихотворения 1917 года, не могли быть опубликовано в годы советской власти по политическим причинам: «Город, как пьяный царевич, играет / Черепом злого шута…» Или стихотворение, посвящённое Александру Керенскому: «…Это ветер на отмели Невской./ Это злой и святой Достоевский./ Выходи же, Керенский, на смотр./ Ты нам меч. Ты нам Спас. Ты нам Пётр.»

Но причина того, что ранние стихи Антокольского увидели свет так поздно, была не только политической. Составители и авторы предисловия книги Тоомы видят эту причину и в необыкновенной требовательности автора к своим стихам. Он начал писать в одно время с Ахматовой, Пастернаком, Мандельштамом, Цветаевой, Маяковским. «В сравнении с их стихами его собственные казались ему беспомощными, и он считал их не заслуживающими публикации. Такая взыскательность к себе, конечно, - достоинство, но всё же его самовосприятие не было вполне адекватным. Ведь распознала же в нём поэта Марина Цветаева: в нём, почти мальчишке, и по одному только стихотворению распознала, а уж как была строга, как требовательна и к себе, и к другим!..»

Не публиковались, да и не могли быть опубликованы многие стихи Антокольского, пронзительные и искренние, написанные в 50-60-е годы… Никак не вписывались они в русло официальной советской литературы.

Как они бесприютны, угрюмы, понуры,

Как невесело щурятся навеселе,

Слесаря, столяры, маляры, штукатуры

 В самом сердце страны, в подмосковном селе…

Впервые опубликованы в книге две пьесы Антокольского – «Кукла инфанты» и «Кот в сапогах, или Обручение во сне». Для студии Вахтангова, в которой Антокольский работал как актёр, а затем и в качестве режиссёра и заведующего литературной частью, он написал три пьесы. Только одна из них – «Пожар в театре», была опубликована в 70-х годах в его четырёхтомном собрании сочинений.

В фондах московского музея Марины Цветаевой хранится автограф автобиографической повести Антокольского «Мои записки». Это самое большое прозаическое произведение, когда-либо автором созданное. Повесть тоже впервые полностью увидела свет в книге «Далеко это было где-то…»

В ней описываются события жизни поэта с 1914 по март 1942 года. Написанная искренне, эмоционально, талантливо, эта повесть – бесценное свидетельство времени, незабываемые портреты людей, окружавших Антокольского. Одна из глав посвящена Марине Ивановне Цветаевой (но об этих страницах книги разговор особый).

Книга интересна рисунками Антокольского и друга его юности Юрия Завадского; редкими фотографиями, большая часть которых также ранее не публиковалась.

Сборник  П. Антокольского «Далеко это было где-то…» был и остаётся на сегодняшний день единственным изданием, включающим практические всё неопубликованное наследие поэта. От имени всех участников нашей конференции хочется сказать слова благодарности Андрею и Анне Тоомам за ту огромную работу, которую проделали они для сохранения и изучения памяти замечательного поэта Павла Григорьвича Антокольского. Как замечательно, что сбылись строки поэта о потомках из стихотворения «Я рассказал»:

…Я рассказал о том, как человек

Растёт из глины, музыки и муки,

Как по следам его далёких вех

Проходят любознательные внуки.

Внук П.Г. Антокольского Андрей Леонович Тоом-Антокольский (р.1942) – профессор, доктор математики, исследователь, педагог, является хранителем семейного архива и публикатором литературного наследия своего деда.

 О Марине Цветаевой в книге П. Антокольского «Далеко это было где-то…»

Знакомство Марины Цветаевой с творчеством Павла Антокольского началось со стихотворения «Так вот она, о Ком мечтали деды…» В издании «Четыре жизни. Хроника трудов и дней Павла Антокольского» (1978 г.) оно было опубликовано под заголовком «Свобода», а в книге «Далеко это было где-то…» печатается по автографу автора.

Итак, 3 ноября 1917 года на рассвете Марина Цветаева приехала в Москву и в тот же вечер выехала обратно в Крым вместе с мужем и его товарищем, однополчанином  С.И. Гольцевым  (Е.Б. Коркина «ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА М.И. ЦВЕТАЕВОЙ», Часть I, 1892–1922, Москва, Дом-музей Марины Цветаевой, 2012). Сергей Гольцев читал в вагоне стихи молодого поэта Павла Антокольского, и эти стихи Марине Ивановне понравились. Это было стихотворение «Так вот она, о Ком мечтали деды…», посвящённое княгине Е.П. Тархановой, написанное 17-летним Антокольским весной 1917 года.

Сергей Гольцев был и другом Антокольского, актёром студии Вахтангова в первые годы её существования. В начале гражданской войны Гольцев ушёл в Белую армию и вскоре погиб в сражении, в возрасте 22-х лет… Одно из стихотворений Антокольского 1918 года посвящено Сергею Гольцеву, оно опубликовано в книге «Далеко это было где-то…» впервые:

…Запылала степь, сухим огнём пошла.

Степью рать двадцатилетних полегла.

Мы живём. Нам тоже скоро умереть.

Надо только доиграть и догореть.

Падаль конскую на ужин разогреть.

Гольцев! Слышите, как стелется метель –

Белой армии стовёрстная постель?..

О своём личном знакомстве с Мариной Цветаевой Антокольский подробно рассказывает в своей автобиографической повести «Мои записки». Это бесценные наблюдения очевидца, детали, дополняющие облик поэта, особенности творчества Цветаевой. Не удержусь от нескольких цитат. Вот Антокольский описывает квартиру Марины в Борисоглебском:

«…Я перевидал их многое множество на своём веку, но комнаты Марины не забуду никогда. Она была воплощением неблагополучия, неустройства, полного презрения к хозяйству, к быту. Всё вверх дном, в беспорядке, в забросе, как будто это старая корабельная каюта, пережившая двенадцатибалльный шторм».

Очень точные наблюдения о творчестве: «Стихи Марины в то время представляли собой поэтический дневник, который она вела непрерывно, изо дня в день. Всё, что она думала и чувствовала, противоречивое, смутное, бесформенное, глубоко личное или общезначимое, - всё это немедленно, по горячим следам превращалось в короткие стихи. Она жила только для того, чтобы писать стихи».

«…Крылатое и лёгкое шло от Марины. Пушкинской «внутренней свободой» полно было её существо. Она всегда была в устремлении, в душевном порыве – бессонная, смелая, по-настоящему она любила даже не себя, а свою речь, своё слово. Но и чужое слово она любила вполне бескорыстно и готова была трубить в честь чужой славы день и ночь».

Интересно описание внешности. На фотографиях М. Цветаева – очень симпатичная женщина. А Антокольский пишет: «Марина была рослая, некрасивая женщина с открытым, скуластым русским лицом, стриженная по-курсистски, с ровной чёлкой на лбу. Она шагала по улице широкими мужскими шагами. Через плечо у неё висел охотничий патронташ, набитый папиросами…»

Размышляя о последних годах жизни Цветаевой, Антокольский пишет: «…Я понял, что жизнь Марины – несмотря на её ужасный конец – никогда не была и не могла быть несчастной. Она прожила свою жизнь вольно, как сама хотела, в безостановочном движении, радуясь тому, что всегда вокруг люди, которых она так умела идеализировать, создавая их портреты по своему образу и подобию. Многое тяжёлое обрушилось на неё в последние годы её жизни: утрата мужа и дочери, полное одиночество в эмиграции, нерадостный возврат в Москву. Но всё это ничего не значило, всё переломил бы, переработал её вольный характер, её творческий дар. И если в тот чёрный час она покончила с собой, значит действительно рядом с нею не нашлось ни одного человеческого лица, не было русской речи…»

Об этой загадке ухода и о бессмертии поэта Антокольский пишет и в стихотворении «Марина» (12 января 1961 г.).

Публикуются в книге ещё два стихотворения, посвящённые Марине Цветаевой. Одно без названия, датированное 1918 годом:

Пусть варвары господствуют в столице

И во дворцах разбиты зеркала, -

Доверил я шифрованной странице

Твой старый герб девический – орла.

Второе, написанное в 1976 году, с эпиграфом из стихотворения Марины Цветаевой, посвящённого Антокольскому: «Дарю тебе железное кольцо». На склоне дней Павел Григорьевич вновь вспоминает Марину и горько размышляет: «Где ж они – «бессонница, восторг,/ Безнадежность», данные Мариной?/ Угодил я в старость, как в острог,/ Иль сгорел в горячке малярийной…»

     И бессонницы, и восторг, и бессмертные строки поэтов остаются в сердцах читателей.

 

 

 

 

 

 

Анастасия Васильева, ученица 9 класса

 КГУ «Общеобразовательная средняя школа №1» отдела образования Железинского района, управления образования Павлодарской области

(Руководитель: Брулевич Елена Витальевна)

 

Стихотворение «Марина» Павла Антокольского

                 «Ты шла по тучам и по гребням скал…»

 Порой изучая авторов: их биографию, творчество, жизненные неурядицы, мы забываем о важном – о дружеских отношениях, которые иногда способны напрямую влиять на творения того или иного автора.

Вот и для меня стало открытием, что у Марины и Анастасии Цветаевой была крепкая дружба с поэтом, замечательным  человеком Павлом Антокольским.

П. Антокольский  и М. Цветаева были знакомы с самой молодости. Они любили, мечтали, бывали в Крыму, жили полной жизнью. Наверное, Марина была для Антокольского ни столько поэтом, сколько именно соратником. Ее стихи он начал по-настоящему ценить ближе к военному времени.

Чтобы понять, насколько была крепка связь двух друзей, можно прочитать воспоминания П. Антокольского, которые более чем подробно описывают Марину как человека. Но, я думаю, ничто другое как стихотворение, посвященное Марине Ивановне, не может передать той жалости и любви, которую испытывал Павел Григорьевич к своему современнику и товарищу.

Стихотворение «Марина», написанное в 1961 году, т.е. спустя 20 лет после смерти великой русской поэтессы, напоминает увлекательную легенду. Антокольский, сидя на берегу моря, будто увидел в облаках Марину – ту самую Марину, которую когда-то знал. Он называет ее «подругой ранней», словно напоминая себе и ей о тех временах, когда они только начали создавать свой дружеский тандем.

Марина идет по облакам… Здесь автор показывает весь жизненный путь поэтессы. «Ты шла по тучам и по гребням скал» - строчка, передающая трудность дороги, по которой пришлось Марине испытать и прожить свою судьбу. Ни для кого не секрет, как тяжел был жизненный путь, его действительно можно сравнить с «гребнями скал». Путь этот спал только «только дым, зеленый и багряный».  Я думаю, дым этот олицетворяет собой Родину, любовь к которой спасла почти каждого писателя и поэта. В стихотворении упоминается эмигрантский путь Марины Ивановны, который длился долгие годы, и оставил огромный след в ее творчестве. Крым, дочь, муж, сестра – все это призывает увидеть автор свою героиню. Он словно хочет, чтобы Цветаева ожила, но она покидает его, едва усмехнувшись.

Стихотворение затронула струны моей души. Настолько проникновенно Павел Антокольский описал образ и жизнь Марины в своих строках, что я ясно представила себе ни поэта, ни творца своих произведений, а просто женщину с тяжелой судьбой, которая прошла тернистый путь.

Я искренне считаю, что на уроках русской литературы нужно обязательно изучать именно воспоминания современников авторов, стихотворения, посвященные авторам: это гораздо лучше дает понять суть человеческой души и пути, пройденного писателем.

                                          ***

 

 

Владимира  Трушина,

студентка Павлодарского педагогического университета

 

Основные мотивы лирики Павла Антокольского

 Советский поэт Павел Григорьевич Антокольский прожил долгую и очень интересную жизнь. Его стихотворения – это живой, талантливый рассказ о переживаниях поэта, о жизни страны, о его размышлениях. Стремясь охватить, раскрыть поэтическое чудо, будь то отдельное произведение или всё творчество поэта в его целостности, Антокольский редко останавливался на отдельных аспектах этого чуда, будь то язык или особенности стихотворения.

Печататься Антокольский начал в 1918 г., первую книгу стихотворений издал в 1922 г. Уже первые его работы предсказывали будущие поэтические темы, образы и мотивы.

Мотив в лирике – это «минимальная единица внутреннего движения, составляющая процесса формирования, развёртывания и развития персонифицированного или неопределённо-личного переживания»[1].

Основным мотивом первых работ П. Антокольского была любовь к театру, которую он пронёс через всю свою жизнь, потому как увлечение театром у писателя появилось ещё в старших классах школы и стало его вторым призванием, не менее серьёзным и сильным, чем поэзия. «Природный дар красноречия. Развитый общением, трибуной, частым чтением стихов. Собеседованиями на темы поэзии и театра. Ещё более – самим театром», – вспоминал о нём Лев Озеров [2].

 В стихотворениях «Театральный разъезд», «Лондон 1666», «Гамлет», «Девятая симфония» образы театра выходят на первый план и определяют подход к жизни, который предстаёт перед нами как колоссальный театр страстей, а персонажи похожи на актёров. Революция представлялась Антокольскому «Театром Мирового Сражения», а вместе с тем театральность, зрелищность и декоративность не мешали ему передавать в своих стихах реальную поступь истории.

В 1927 г. Антокольский выпустил «Третью книгу», в которой  началась  другая важнейшая тема поэта – любовная, неизменным адресатом которой, станет Зоя Бажанова, в те годы молодая актриса Вахтанговского театра. Павел Григорьевич познакомился с ней в дни первой заграничной поездки. Она стала его женой, его другом, его музой: «Это ты, моя сила и слава моя. Это ты, моя Зоя Бажанова»[3].  Лучшие из стихотворений, посвящённых Зое, читались и почитались в тихоновском «уголке Антокольского».

Всё кончено. Но нет конца – концу.

Нет и начала нашему началу.

Но как тебе сегодня не к лицу,

Что ты вчера навеки замолчала[3].

После кончины Зои Константиновны он завершил этот цикл поэмой «Зоя Бажанова», в которой рассказал её биографию.

В конце 1930-х гг. в творчестве поэта можно проследить приближение мировой трагедии. Стихотворение, написанное в самый канун войны, – «Июнь сорок первого года» (впоследствии оно было названо поэтом «Накануне») проникнуто острым предчувствием беды, уже стоящей у ворот страны.

В книге «Запад» он выступил как своего рода поэт-пророк и художник-обличитель. Главный мотив книги – ощущение приближающейся грозы-возмездия, катастрофы, гибели. Таковы стихотворения «Стокгольм», «Белая ночь», «Камень», «Ночной разговор», «Гроза в Тиргартене».

В годы войны  П. Антокольский  много пишет. «Полгода» (1942), «Железо и огонь» (1942), «Сын» (1943), «Третья книга войны» (1946) – таковы названия книг, которые включают почти всё написанное поэтом в военную пору.

Особенно много произведений поэт создавал в первые месяцы войны. Его по-прежнему воодушевляло издавна присущее ему чувство истории. Одно из первых его стихотворений военного времени так и озаглавлено – «Страница новой истории».

Большинство из написанного в то время –  это стихотворения, а не просто стихотворные отклики на войну, какие во множестве писались в те годы.  Писатель включал в свой арсенал всё новые виды поэтического оружия. «Черноморская баллада», «Послание в Ленинград», «Русская сказка», «Волчий вальс», «Письма в Среднюю Азию», «Баллада о парне из гитлеровской дивизии» «Великая Германия» – уже одни названия этих стихов показывают, что их автор стремился использовать все поэтические жанры, заботился не только о том, чтобы поскорее откликнуться на события, но и о том, чтобы эти отклики становились фактами поэзии.

Свою первую книгу, вышедшую во время войны «Полгода» Антокольский открыл стихотворением «Мой сын». Провожая единственного сына в армию, поэт напутствовал его: «Лети. Будь счастлив. Если бы ты не был Самим собою, – я не мог бы жить»[4]. Во второй книге  «Железо и огонь» есть адресованные сыну «Письма в Среднюю Азию»: «Сын. Комсомолец. Школьник. Человек. Вступаешь ты в железный грозный век...» [4]. Но этим письмам не суждено было дойти до адресата. В той самой книжке, куда они вошли, на титульном листе появилось посвящение, вставленное в последнюю минуту: «Светлой памяти моего сына младшего лейтенанта Владимира Павловича Антокольского» [4].

Павел Антокольский настойчивее, чем многие его современники, обращался к истории. Поэт настаивал, что «история – это жизнь, она «живёт» в настоящем, разыгрывается в душах современников»[5]. Современники писателя вспоминали, что поэту всегда было свойственно острое чувство истории, интерес к её переломным эпохам. «Сегодня, когда мне больше шестидесяти, – писал П. Антокольский в 1958 году, –я так же страстно люблю историю, как любил её двадцатилетним юношей, накануне Октябрьской грозы»[5].

Павел Григорьевич Антокольский не дожил три месяца до 83 лет. Один из его учеников  писал о нём: «Он не играет в сильную личность, пророка или судью. Он всегда весело играет словом. Он весь раскрывается в слове. Оно – его жизнь, его боль и радость. Но он не игрушка словесной стихии. Он мастер. Он умело управляет цепными реакциями поэтической речи. Он умеет и в самом эксперименте сохранить истинный накал чувств. Он всё умеет в поэзии» [6]. 

Таким образом, задачей поэта становилось восстановление и сохранение исторической памяти во всей её глубине и разнообразии. Этой цели служат не только поэмы П. Антокольского, но и  его  лирика.

 

Список литературы:

1. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А – Словарь-справочник лингвистических терминов. Пособие для учителей. – М.: Просвещение, 1976.

2. Антокольский Павел Григорьевич / Л. А. Озеров // Русские писатели 20 века: биографический словарь / составитель П.А. Николаев. – М.: Большая Рос. энцикл.: Рандеву-АМ, 2000. – С.36-37.

3. Третья книга: Стихи. – М.: Московский цех поэтов, 1927. (тип. «Красная Пресня»). – 47 с.

4.  Антокольский П.// Собр. соч. в 4-х т. – М., 1971-1973. – Т. 4. – С. 134.

5. Павел Григорьевич Антокольский // Русские писатели, XX век: биобиблиографический словарь: в 2 ч. / редколлегия: Н. А. Грознова [и др.]; под ред. Н.Н. Скатова. – М.: Просвещение, 1998. – Ч. 1. – С. 75–77.

6. Литературный форум «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» «Социалистический реализм (ХХ в)»[Электронный ресурс].Режим доступа: https://soyuz-pisatelei.ru/forum/51-638-1

Т.С. Корешкова,

сотрудник павлодарского Дома-музея П. Васильева

                                               Гений памяти

Своеобразный эпистолярный роман представлен в 37 письмах Анастасии Ивановны Цветаевой и Павла Григорьевича Антокольского. Перед нами открывается история написания книги «Воспоминания».

Переписка –движущаяся раскрытая исповедь. Письма позволяют нам шаг за шагом  пройти с авторами жизненный путь, воссоздать черты характера, широкий круг интересов, личное отношение к событиям.  Небольшой исторический отрезок времени  1963 года по 1977 годы  - это годы творения респондентов: работа над книгой «Воспоминания» Анастасии Цветаевой и вступительной статьи Павла Антокольского к книге памяти Марины Цветаевой.

«…Как сухие листы, перезимовавшие под снегом, письма напоминают другое лето, его зной, его тёплые ночи, и то, что ушло на веки веков, по ним догадываешься о ветвистом дубе, с которого их сорвал ветер, но он не шумит над головой и не давит всей своей силой, как давит книга» (А.Герцен)

Именно в этой книге передаются настоящие страсти в издательствах по выходу книг, публикаций. В 27-м письме Анастасии Цветаевой Павлу Антокольскому звучит настоящий гимн труду: «Книга, поднятая Вашим током высокого напряжения…»

Именно этим «током высокого напряжения» насыщены письма.

Письмо 24 Павла Антольского Анастасии Цветаевой передаёт ещё одно настроение: «Ася, милая и родная душа! Ещё и ещё раз – нет у меня достаточно слов, чтобы отблагодарить Вас за гений памяти, равный Андрею Белому и Толстому. Это очень серьёзно сказано…»

А как трогательны письма Павла Григорьевича к Анастасии Цветаевой, какие милые обращения в письмах: «Дорогая Ася»;  «Дорогая Анастасия Ивановна»;  «Милая Ася»; «Милая, дорогая Ася!»; «Ася, милая и родная душа!».

Как говорил Андрей Платонов: «Достаточно собрать письма людей и опубликовать их, и получится живая история. Где больше можно наблюдать людей, как не в письмах».

Хочется выразить слова благодарности биографам Анастасии Цветаевой – Глебам (Глеб Казимирович Васильев и Галина Яковлевна Никитина), которые в течение 20 лет дружили с ней. Особые слова благодарности  внукам: Анастасии Ивановны – Ольге Трухачёвой и Павла Григорьевича –Тоому  Андрею, сохранившим и возвратившим письма своих самых дорогих людей музею Марины Цветаевой в Москве.

И только в начале третьего тысячелетия Дом-музей Марины Цветаевой издал эту уникальную книгу – памятник эпистолярного творчества. Тексты воспроизведены по оригиналам с сохранением некоторых авторских особенностей написания. Книга ценна ещё и тем, что в ней даны глубокие комментарии, расшифрованы малоизвестные имена, неясные аллюзии на упомянутые обстоятельства и подробности о людях, которые встречались на их жизненном пути.

Семьи Цветаевых и Антокольских дружили на протяжении четырёх поколений.

Ещё Иван Владимирович Цветаев в 70-е годы девятнадцатого столетия  встречался с двоюродным дедом Павла Антокольского - скульптором Марком  Матвеевичем Антокольским. В воспоминаниях Ивана Владимировича Цветаева «Путешествие по Италии, 1875-1880 годы» он отмечал с удовольствием дом Антокольских.

Марина Цветаева дружила с Павлом Антокольским в пору их увлечения театром.

В 1928 году Марина Цветаева встречалась с ним в Париже во время гастролей Вахтанговского театра. Марина подарила Павлу свой сборник «После России» с дарственной надписью на немецком языке.

Анастасия Цветаева много о Павле Антокольском слышала от своей сестры. И в 1922 году  Анастасия познакомилась с Павлом Антокольским.

Дружба Антокольского с семьёй Цветаевых продолжилась в следующем поколении – переписка с Ариадной Эфрон – дочерью Марины Цветаевой. Сохранились 24 письма Ариадны Сергеевны Эфрон, адресованные Павлу Антокольскому в период 1962 по 1969 годы.

Письма – это постоянно развивающийся способ передачи своих мыслей. Это настоящая культура общения, обращения. Это  показатель уровня культуры и самосознания. Письма «великих» вне времени, вне пространства.

Письма в книге «Гений памяти» раскрывают ещё горячую заботу и действенную помощь молодым поэтам, в которую она вовлекает  «мэтров старшего поколения».  Переживая проблемы с изданием своей главной книги «Воспоминания», Анастасия Ивановна просит помочь молодым поэтам.

« Я вчера вернулась из Эстонского женского монастыря, с Храмового  Праздника Успенья, были толпы людей, милиция смотрела за порядком. Я окуналась в почти ледяной источник – 3 дня подряд по три раза.

   Но сейчас вот о чём; у меня к Вам большая просьба, серьёзная. Все помнят Вашу поэму «Сын», и вот здесь о сыне несчастнейшей женщины, старой и очень больной – матери поэта Валерия Исаянца. Она умоляет меня упросить Вас дать хотя бы небольшую рецензию на его сборник стихов в Воронежском издательстве… Валерик – очень  талантлив. Стихи – всё лучше. Но нужно имя большого поэта, чтобы они пошли. Павленька, помогите»…В ответ на Ваше согласие Вам тотчас вышлют сборник…» 

«Дорогой Павлик!

Ночь, тишина. Это письмо - наспех, чтобы отозваться на Ваше, ибо Вы мне – близкий человек, один из малого числа, уцелевших – с тех лет. И я не могу промолчать на Ваше, сердцем движимое, и на книгу, за которую благодарю, хоть и не скоро её смогу прочитать, так как устают глаза от мелкой печати (3 процента зрения, затронутая сетчатка, растущая катаракта, несоблюдение глазного режима в суете дней и  никогда не могущего быть налаженным быта, который – хоть и с меньшим зубовным скрежетом, чем Марина, кротче и терпеливее несу, но не умею, да и не очень хочу последние силы – на его налаживание»

«Ваши токи высокого  напряжения (хоть нам и 70 лет! Мне  с осени – 72 год, Марине  бы теперь 74-й…»

«Если почему-либо неудобно, черкните открыточкой, чтобы я не торопилась просмотреть нужные главы… Но чувство необходимости торопиться, Павлик, в крови…

Люди, события, мысли и чувства, о которых у меня идёт речь – укрепят Вас по-павловски – как женьшень, как музыка, голос, рукопожатие».

 «Говорят, хорошо написанное – воссоздаёт жизнь … Какая счастливая Марина Ивановна!?!! Ни у кого нет такого биографа, как у неё…»

Павел Антокольский в письме 5 отмечал: « Читал и перечитывал с новым очень сильным волнением – наверное, потому что рядом лежала книга Марины Цветаевой (библиотека поэта - 800 страниц!!!), а сверх того рукопись собственной статьи об этой книге. Так что воздух вокруг был плотным, и он весь был - Ваш. Буду стараться помочь… Не Вам, а Вашей книге: мне кажется она обречена на большое распространение среди читателей, на живой интерес к себе со стороны очень разных людей».

Переписка на протяжении четырнадцати лет открывает многое из творческой биографии и Анастасии Цветаевой и Павла Антокольского,  рисует картины быта, а самое главное, показывает культуру письма,

Трогают строчки из писем Антокольского о неразборчивости почерка Анастасии Цветаевой:

« -…получил Вашу открытку.  Но ради Бога извините за признание,- Я решительно ничего не понял в Вашей открытке, за  исключением отдельных слов! Почему Вы любите писать на открытках? У Вас прекрасный почерк, но эту маленькую площадь Вы заполняете так тесно, так вкривь и вкось, что всё пропадает…

- Имейте в виду, что Ваши открыточки, по – прежнему, криптограммы! Их разбираешь несколько дней подряд, да и то остаются белые места.

-…умоляю Вас, милая Ася, напишите разборчивее о себе. Читать Ваш почерк сущая беда, честное слово!;

- На этот раз я кое-что разобрал в Вашей открытке, а о другом - чутьём догадался;

-Ася, милая! Ваш почерк и вникнуть в содержание письма – для меня задача непосильная;

- получение Вашей открыточки с обычными  для Вас каракулями разборчивыми на одну треть;

- На этот раз с Божьей помощью разобрал все Ваши каракули, включая сюда и очень резкий отзыв о своём выступлении по телевидению».

Письма, учёных, писателей, художников – это своеобразный документ эпохи, это образцы нравственной культуры.

 Письма – это прекрасные мгновения прожитой жизни. В письме  бьется живое  человеческое  сердце. Какими простыми и яркими словами  можно в них выразить  трепетные чувства любви, тоски, сострадания, горечи!

 

   И пускай  изменяется время, изменяются люди, но живое человеческое общение с помощью письма будет существовать всегда, так как  через строки  пишущего мы судим о его культуре, порядочности,  уме, душевной деликатности и доброте.

 

"Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов...
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.
Я люблю узорный почерк -
В нем есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.
Мне так близко обаянье
Их усталой красоты...
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы."
/Максимилиан Волошин/

Письма воссоздают судьбу гения.

 

                                                                              Валерий Исаянц

ПАВЕЛ АНТОКОЛЬСКИЙ

(к 80-летию со дня рождения)

 

В комнате сошлись материки.

Комнате грозит вселенский ветер!

Только мы сегодня и легки

Всё это понять, узнать, отметить!

 

С бабочкой, и в чёрный фрак одет,

Облучённый временем, в котором –

Светел, как хрусталь, и как паркет,-

Отражает комнатную флору!

 

Здесь портрет, совсем недавних лет,-

Полстолетья, может быть поменьше…

Излучённый временем, - одет –

Памятью, душой, судьбой, - не вещью! –

 

Как Гюго – изваял бы Роден –

Обнажённым - жилистого Павла,

Еле умещённого в страде –

Мага, резонера, бакалавра!

 

И на кухне, рюмками звеня,

И вертя, как руль, в ладонях пряник

Пьяного читаем Корабля

В голос, и пугаем насмерть няню.

 

И когда до улицы дорос

Голос молодящий, - в жажде риска,

Пал он на колени, - альбатрос-

Пред вошедшей молодой актрисой!

 

Разговор отрывисто – не длинный,

И – взахлёб – как рекордсмены в брассе:

Ах, когда б жива была Марина!

Но жива ещё на свете Ася!

 

Не дрожи, геройский экипаж!

Собран вновь, и ты узнаешь море,

Когда волны века входят в раж

И с твоим уютом насмерть спорят!

 

Когда черен снег, и за окном –

Только каменные саркофаги зданий…

И вино за маленьким столом

Выдержки начала мирозданья!

  1977 год, Воронеж

 

 

 

(Страница из книги П. Антокольского "Далеко это было где-то...")

 

Э.Б. Калашникова,

г. Александров Владимирской области, РФ

 Литературно-художественный музей

Марины и Анастасии Цветаевых.

 

Мое знакомство с поэмой П.Антокольского «Сын»

 Поэма Павла Антокольского «Сын» является его самым известным произведением. Написана она была почти сразу после гибели 6 июля 1942 года младшего лейтенанта Владимира Антокольского, единственного сына Павла Григорьевича. Опубликована поэма впервые в журнале «Смена» в 1943 году. Для нас, детей послевоенных лет, нередко можно было услышать по радио об этой поэме, встретить строки из нее в других книгах, статьях, иногда даже не зная, откуда именно они взяты. Я помню, как в повести М.Прилежаевой «Юность Маши Строговой» задели меня строки:

 «Почему в глазах твоих навеки

Только синий, синий, синий цвет?...»

И хотя в повести даже не было указано, откуда эти слова, они сразу запомнились. И теперь можно уверенно сказать, что так и живут в памяти всю жизнь.

 В 1965 году отмечалось 20-летие Победы в Великой Отечественной Войне. Для подготовки к сочинению на эту тему учительница русского языка и литературы дала нам большой список литературы, не входящей в школьную программу. В этом списке была и поэма П.Антокольского «Сын».  Когда я начала читать – тогда и поняла, что некоторые цитаты из поэмы мне уже встречались в других книгах о войне.

Поэму я прочитала, что называется, на одном дыхании. И хотя было мне тогда 16 лет, боль и горечь отца от потери единственного сына оказались мне понятны. Сразу осели в памяти и многие другие строки. Позже они встречались часто, узнавались и снова задевали какие-то душевные струнки. Несомненно, многие слышали и читали эти известные слова: 

«…И он прильнул к земле усталым телом
 И жадно, отучаясь понимать,
 Шепнул земле - но не губами - целым
 Существованьем кончившимся:
                «Мать».

 И каждый раз болезненно отзываются в душе заключительные строки поэмы: 

«…Прощай. Поезда не приходят оттуда.
 Прощай. Самолёты туда не летают.
 Прощай. Никакого не сбудется чуда.
 А сны только снятся нам. Снятся и тают.»

 Позже я много узнала про Павла Григорьевича Антокольского, про его близкое знакомство и дружбу с Мариной Цветаевой, читала и его книги, и переписку с Анастасией Ивановной Цветаевой. В воспоминаниях тех, кто лично знал Павла Григорьевича и его семью, есть немало и о мальчике Вове, с самых ранних лет его жизни. У Анастасии Ивановны Цветаевой в «Воспоминаниях о Павлике Антокольском»: «…помню его и в кругу семьи в их арбатской квартире: чайный стол, маленький сын Вова, дочка постарше, бабушка, дедушка, привет и почтенность, веками благословенный уют…».

И тем ближе стала поэма, ее герой перестал быть отвлеченным персонажем, а стал еще ближе. Еще понятнее стало горе отца и родных.  И для меня поэма «Сын» так и осталась главной в творчестве Антокольского.

 

***

Татьяна Алексенко,

переводчик, журналист, член Союза журналистов Республики Казахстан, Президент Культурной ассоциации GhepArt (Италия)

 

     Поэма Павла Антокольского «Сын»

о сыне?

 При первом знакомстве с поэмой Павла Антокольского «Сын» на меня большое впечатление произвело эмоциональное состояние автора. Я увидела настойчивый призыв к диалогу. С первых же слов он обращается к сыну: «Вова! Я не опоздал? Ты слышишь?». И на протяжении всей поэмы он периодически беседует с ним. Далее он обращается к отцу немецкого солдата: «И ты, наш давний недруг, кем бы ни был,… Ты в том году стал, как и я, отцом". Онзадает ему ряд вопросов, среди которых один абсолютно риторический: «Хотел ли ты для сына ранней смерти?».Автор задает множество вопросов себе, своему воображению: «Не лги, воображенье. Что ты тянешь и путаешься? Ты-то не мертво». И даже любимый город Москва становится для него собеседником: 

... Москва, Москва. Как много гроз шумело
Над славной головой твоей, Москва!
Что ж ты притихла? Что ж белее мела,
Не разделяешь с нами торжества?
Любимая! Дай руку нам обоим...

         Среди всего прочего и природа становится для автора своеобразным визави. Он разговаривает с морем ("Ты, море, всей гремящей солью брызни, Чтоб подтвердить печальный мой рассказ"), с ковылём («Ты, высохший степной ковыль, наполни Весь мир звонками крохотных цикад»). Он обращается даже к метели. Неоднократное упоминание на страницах поэмы снега и метели выражает некий символизм:

... Завесь окно своею снежной шторой,
Летящая над городом метель.

Опять, опять к тебе я обращаюсь,
Безумная, бесшумная, — пойми:
Я с сыном никогда не отпрощаюсь,
Так повелось от века меж людьми.

         Метель выступает символом безжизненности, смерти. Когда выпадает снег, природа умирает, всё останавливается. Физиологические ассоциации холода во время бурана и снегопада имеют важное значение в передаче чувств, а визуальные ассоциации белого цвета переносят нас в бесконечность и пустоту.

         Практически единственный цвет, который напрямую множество раз упоминает Антокольский в своем произведении - синий: «Почему в глазах твоих навеки Только синий, синий, синий цвет?»  Или: «Ночной вокзал в сиянье синих ламп». И даже время у него сине-голубое:

«Несется время, синее, сквозное,
Несет в охапках солнце и грозу,
Вверху синеет тучами от зноя
И голубеет реками внизу.»

         Синий цвет ассоциируется с небом, с космосом, с вечностью. Это опять-таки холод. А более глубокий синий оттенок приближает читателя к понятию мрачности. Случайно ли был выбран этот цвет для передачи чувств?

         В поэме в некоторых строках мы видим такой литературный прием как повторение во всем его многообразии: «Слышишь, слышишь, слышишь канонаду?» Или: «...И вспомнил он, и вспомнил он, и вспомнил Все, что забыл, с начала до конца».А является ли это повторение только стилистической фигурой? Ведь множество стихов пишутся без этого приема. Мне видится в этом и эмоциональный аспект. Надо сказать, что при повторении слов или фраз человек зачастую пытается убедить в сказанном других, но чаще самого себя:

«Прощай. Поезда не приходят оттуда.
Прощай. Самолеты туда не летают.
Прощай. Никакого не сбудется чуда.» 

         Антокольский пытается убедить себя в отсутствии чуда, в том, что надо проститься и смириться, хотя это очень сложно.

         Метание автора и попытки завязать диалог со всем вокруг, ассоциации с белым цветом и постоянное упоминание синего, повтор как символ убеждения, всё это говорит о его эмоциональном состоянии.

         Когда человек начинает обращаться ко всем и всему вокруг? Когда он ощущает себя беспомощным, т.е. нет сил самому выбраться из затруднительной ситуации. И даже если он осознает всё положение, но не хочет его принимать, онобращается к другим в надежде на помощь.

         Фундаментом моего восприятия во время чтения были чувства отца. Множество строк подтверждают его состояние: «...И понял он, как будет нелегко мне...» Или: «Запах горя. Все неоглядней горе, все мертвей».  Именно ему сопереживаешь, думаешь о его надеждах по поводу счастливой жизни сына, о его тоске, боли, безысходности. Именно эмоции отца проходят красной нитью по всей поэме. О сыне ли поэма? На мой взгляд эта поэма - об отце. Об отце, потерявшем сына. Он описывает возможные эмоции и мысли сына через призму своего личного восприятия. Все те приёмы, которые он использует, говорят нам о его чувствах, а не о чувствах сына. Он показывает нам себя, он обнажает свой внутренний мир, мы видим метания его души. Автор пишет о своих наблюдениях за взрослением сына, ведет свой персональный диалог с недругом. И всё это характеризует именно его. Мы видим характер отца, мы ощущаем его любовь к своему ребёнку, и даже постановка вопросов, риторических и нет, выдаёт переживания автора.

         Поэма Павла Антокольского без всякого сомнения достойно займёт место в моей личной копилке поэтических шедевров русской литературы.

 

***

Кристина Дмитриева,

студентка Павлодарского педагогического университета

 

Проблема смерти и бессмертия в поэме П. Антокольского «Сын»

 Поэзия времен Великой Отечественной войны пропитана горечью утраты, порохом, слезами людей, так и не дождавшихся своих близких. Война до предела обострила ненависть к врагу, совершавшему чудовищные преступления. Литература  на тот момент, по словам А. Толстого, стала «живым и непосредственным голосом воюющего народа». В стороне не остался никто. Поэзия периода войны от имени народа звала к возмездию и расплате. Но при этом она вдохновлялась благородными политическими и нравственными идеалами, отражала духовную силу советского народа.

Главным источником вдохновения для литературы был народный героизм. Павел Антокольский не стал исключением: на войне он потерял сына. Горечь утраты не оставила поэта равнодушным, и впоследствии родилась его знаменитая поэма «Сын»: «Памяти младшего лейтенанта Владимира Павловича Антокольского, павшего смертью храбрых 6 июня 1942 года».

Мой сын погиб. Он  был хорошим сыном,

Красивым, добрым, умным, смельчаком [1].

Сюжет поэмы, как отмечает Л. Аннинский, был «учуян в 1920 году, додуман в 1929» [2] ещё в оде «На рождение младенца». П. Антокольский начинает свою поэму с риторического обращения к сыну: «– Вова! Я не опоздал? Ты слышишь?» [1], что сразу наводит читателя на диалог с поэтом. Мы словно погружаемся в ту атмосферу, в которой находился автор в процессе написания поэмы, ведём диалог не только с его сыном, но и с самим Антокольским, можем прочувствовать переживания отца. Поэт начинает повествование с детства мальчика:

Пока он спит, и тянется, и тянет
          Ручонки вверх, ты всё ему отдашь.
          Но погоди, твой сын на ножки встанет,
          Потребует свистульку, карандаш» [1].

При этом построение мира внутри детства Володи связано с театральным мышлением автора: «Он возводит жильё для рождаемого младенца, как возводят театральную декорацию: быстро, легко и уверенно, запросто меняя аксессуары, но твёрдо сохраняя общий план – то, что называется зеркалом сцены. Там, где предполагается оркестровая яма, высвечивается котлован для фундамента: разыгрываемая «действующими лицами» мировая и отечественная история» [2]. Поэт в подробностях рассказывает о сыне, о его главных жизненных этапах, о его увлечениях:

 Он музыку любил, её широкий
           Скрипичный вихорь, боевую медь.
           Бывало, он садится за уроки,
          А радио над ним должно греметь» [1].

Для Павла Антокольского его сын является воплощением движения и жизни, у мальчика было много интересов и стремлений, которые помешала реализовать война. Владимир Павлович в памяти отца так и остался восемнадцатилетним юношей:

Ты в ней остаёшься. Один. Отрешенный
          От света и воздуха. В муке последней,
          Никем не рассказанный. Не воскрешённый.
          На веки веков восемнадцатилетний [1].

Благодаря точным эпитетам и ярким метафорам мы ощущаем Володю живым, чувствуем его. Создаётся впечатление, что речь идёт и вовсе о живом человеке, т.к. сын не только в памяти отца останется живым, но и для читателя Володя оживает, становится бессмертным. Поэт и сам отмечает данный факт в стихотворном фрагменте к поэме, который не попал в собрание стихотворений:

Любимый, единственный, вечно живой
          Ребёнок моей высоты
          Ты гибнешь на линии передовой
          И снова рождаешься ты…

Однако голос поэта распространяется не только на своего сына, он говорит словно за всех родителей, которые потеряли своих детей:

И в том бою, в строю неистребимом,
          Любимые чужие сыновья
          Идут на смену сыновьям любимым
          Во имя правды, большей, чем твоя [1].

Живому и бессмертному Володе, сыну Советского Союза, противопоставлен образ «смерти» в роли сына фашизма. Поэт посвящает третью часть именно убийце своего сына. У поэта явно проявляется ненависть к фашизму. В поэме фашизм несёт лишь смерть и горе:

Мой сын был комсомольцем.
          Твой – фашистом.
          Мой мальчик – человек.
          А твой – палач [1].

Перед лицом постоянной угрозы смерти человек просто вынужден делать выбор. В таких ситуациях люди раскрываются наиболее полно.

Владимир Антокольский  сделал лишь один шаг – разрывная пуля нашла его. Он не успел отдать команды, но бойцы поняли его без слов, выкатили орудия и ударили по батарее. Мёртвый младший лейтенант продолжал командовать своим расчётом.

Прощай, моё солнце. Прощай, моя совесть.

Прощай моя молодость, милый сыночек [1].

А потом были скупые фронтовые похороны, могильный холмик, дощечка с именем и датой смерти. Но младшему лейтенанту Володе Антакольскому выпала участь: убитый в первом же бою, он остался в бессмертной поэме отца Павла Антокольского.

Эта поэма углубляет наше представление о человеке, который спас Родину от врага. Она верно отразила моральную силу советского человека, бессмертие его подвига.

 Список литературы:

1. Антокольский П.Г. Стихотворения. Поэмы. – Л.: Сов. писатель, 1982.

2. Аннинский Л. Павел Антокольский: Небыль сама превращается в быль» // Литературная учёба, 2003, кн. 4. – 151-164 с.

3. Антокольский П.Г. Проза о войне // Вопросы литературы. – 1985. – № 5.

 

 

И.М. Невзорова, член Союза писателей Москвы

 «Семь чертей пригожих»:

Павел Антокольский – поэт глазами поэтов

 Павел Григорьевич Антокольский (1896-1978) – поэт, актер, художник, режиссер, драматург, переводчик, эссеист, мемуарист, военный корреспондент в годы Великой Отечественной войны. Антокольскому посвятили стихи и воспоминания многие его современники. А со-временник он был – многоразличных формаций, катаклизмов и мировоззрений.

Павел Антокольский – колоритный свидетель нашей истории, в судьбе и стихах которого нашли отражения грозовые события XX века. Его стихи – «о переживаниях поэта, о жизни страны, о его размышлениях». А «переживать» в XX веке было о чем: трудно было кораблю не потерпеть крушения и гибели, пройти между подводных мин, айсбергов и других препятствий, при этом не запятнав свою совесть.

А кто лучше поэтов может понять душу поэта и поведать о ней – в стихах или «прозе поэта»?..

Эзопов язык, на котором говорят поэты – и за него можно было срок получить – был понятен во все времена. Это был великий и могучий русский язык.

Один из образцов – «Письмо Антокольскому» Булата Шалвовича Окуджавы (см. Приложение).

«Древнерусским евреем» назвал П.Г. Антокольского Ярослав Смеляков. В его посвящении также сквозит грозовой отсвет российской истории и его проекция на собственную судьбу. В отличие от Антокольского он не знал «тушей» (и не избежал репрессии: находился в лагере в 1934-1937 гг.), но это не мешало ему любить Антокольского (см. Приложение).

«Симоном» называла Антокольского Белла Ахмадулина, отсылая читателя к Симону (Симеону) Богоприимцу, соединившему ветхий и новый «завет» (в нашем случае – Императорскую Россию и СССР). А также – «стариком бедовым», имевшим «детскую душу», воспевая его «юную старость» или «старческую юность»:

 

«Он — не старик. Он — семь чертей пригожих.

Он, палкою по воздуху стуча,

летит мимо испуганных прохожих,

едва им доставая до плеча.

 

Он — десять дровосеков с топорами,

дай помахать и хлебом не корми!

Пижонский, что ли, это темперамент

и эти загорания в крови?»

 

Именно Антокольский проложил дорогу к читателю Белле Ахмадулиной, став редактором и «пробивателем» ее первого сборника стихов «Струна» (М.: Советский писатель, 1962), изданного тиражом 20 000 экземпляров.

А вот прозаический портрет, который дает Белла Ахмадулина (но что такое «проза поэта», талантливого поэты? – та же поэзия, создающая яркий и точный образ): «Впервые я увидела его осенью 1955 года: он летел по ту сторону окон, чтобы вскоре влететь. Пока же было видно, как летит, воздев палку, издавая приветственный шум. Меня поразили его свирепая доброжелательность и его хрупкость, столь способная облечь и вытерпеть мощь, пыл, азарт. Он летел, неся деньги человеку, который тогда был молод, беден и захворал. Более с ним не разминувшись, я вскоре поняла, что его положение и занятие в пространстве и есть этот полет, прыжок, имеющий целью отдать и помочь. В его существе обитала непрестанная мысль о чьей-то нужде и невзгоде… Раздаривание — стихов, книг, вещей, вещиц, взглядов, объятий и всего, из чего он неисчислимо состоял, — вот его труд и досуг, прибыль расточителя, бушующего и не убывающего, как прибой: низвергаясь и множась».

П.Г. Антокольский и Белла Ахмадулина. Вечер поэзии в Центральном доме литератора (Москва). 1970-е

Быть может, эти черты характера зарождались в П.Г. в годы «детской» дружбы с М.Ц., и все это вобрал и пронес через годы Павел Антокольский, «старик усталый», «ровесник младший и милый»?

«Он скорбный взгляд в далекое уставил…» (строки Б. Ахмадулиной). В годы войны П.Г. Антокольский потерял сына, в память о нем он напишет поэму «Сын», с посвящением: «Памяти младшего лейтенанта Владимира Павловича Антокольского, павшего смертью храбрых 6 июня 1942 года.

 

«…Мне снится, что ты еще малый ребенок,

И счастлив, и ножками топчешь босыми

Ту землю, где столько лежит погребенных.

На этом кончается повесть о сыне».

 

«Катастрофа европейского еврейства и гибель на фронте единственного сына побудила Павла Антокольского создать полные боли за свой народ: стихотворения “Лагерь уничтожения” (1945), “Невечная память” (1946), очерк “Восстание в Собиборе” (совместно с В. Кавериным)» и другие стихи о войне.

Среди «погребенных», среди тех, кто остался «на веки веков восемнадцатилетним» – сын Марины Цветаевой Георгий Эфрон (хотя на момент гибели ему исполнилось 19 лет). Дружба Антокольского с великим Поэтом восходит ко временам «ветхого завета».

К тем же годам относится и знакомство Павла Антокольского с Борисом Пастернаком.

«Борис! Борис! Прости!» - вспоминает Белла Ахмадулина восклицание Антокольского на кладбище в Переделкино у могилы Бориса Пастернака. Она не знала – в чем ее старший друг «с детской душой» мог провиниться перед великим поэтом. На век Антокольского пришлось много «тайн». Заметим, что в 1936 г., когда началась опала Пастернака (после его «слишком краткого и невразумительного», по мнению партийных кураторов, выступления летом 1935 года на Парижском конгрессе защиты культуры», а главное — после его отказа выступить с осуждением книги Андре Жида «Возвращение из СССР»), Павел Антокольский произнес: «Пастернак трижды прав. Он не хочет быть мелким лгуном. Андре Жид увидел основное — что мы мелкие и трусливые твари. Мы должны гордиться, что имеем такого сильного товарища» (из очередной «спецсправки о настроениях среди писателей», составленной для наркома госбезопасности Н.И. Ежова. Заметим также, что в 1952 г. Б. Ахмадулина отказалась подписать письмо, осуждающее Б. Пастернака (как повел себя Антокольский – автору статьи неизвестно).

 

В декабре 1917 П.Г. Антокольский, поэт, ученик студии Е.Б. Вахтангова, знакомится с Мариной Цветаевой. «…Уже в полный голос заявили… почти одногодки Антокольского: Ахматова, Пастернак, Мандельштам, Цветаева, Маяковский, Есенин… В сравнении с их стихами его собственные казались ему беспомощными… Распознала в нём поэта Марина Ивановна Цветаева… Она первая не только одобрила его стихи, но и дала им проницательную оценку, а потом сделала для него то, чего не сделал никто другой: открыла ему дверь в свою поэтическую мастерскую» (Анна Томм и Андрей Тоом)

Из дневника Цветаевой 1917-го года: «ночной разговор с Антокольским» о любви, о Боге и Дьяволе; о том, может ли у Дьявола появиться свой «Иуда» и предать его. «Тогда это будет женщина, захотевшая вернуть его к Богу» – говорит Цветаева. Ни эту ли цель преследует всякая Женщина (в том числе и Поэт), входя в контакт со слугами дьявола... Д.А. Шаховской в 1925 г. даже не подвергает обсуждение эти отрывки из дневника «О любви», он просто называет их «романтикой», а писания Цветаевой – «гутированием» (самолюбованием).

В январе 1918 г. Антокольский знакомит Цветаеву с учеником студии Вахтангова – Ю.А. Завадским. Весной 1918 г. Антокольский присутствовал на вечере поэтов и ужине в доме Цетлиных. Там же состоялась первая встреча М. Цветаевой с Б. Пастернаком (они сидели за столом рядом).

Сергей Эфрон уезжает в Ростов, где формируется Добровольческая армия. М. Цветаева остается одна с двумя детьми. Она начинает сотрудничать со студией МХТ (студией Вахтангова) и дружить со студийцами. Особое место в душе Цветаевой (значит – в творчестве Поэта) занял Алексей Александрович Стахович, поклонник и пайщик МХТ, позднее его актер и педагог студии Вахтангова. Страшной трагедией для нее и для всех студийцев стал его добровольный уход из жизни.

Осенью 1918 Цветаева знакомится с С.Е. Голлидей, которой посвятит «Стихи к Сонечке» и «Повесть о Сонечке». «Повесть» не только о ней: часть 1. «Павлик и Юра» (П. Антокольский и Ю. Завадский), часть 2. «Володя» (В. Алексев). «Повесть о Сонечке» погружает читателя в послереволюционную, голодную и холодную Москву, согреваемую любовью и дружбой героев, делящихся друг с другом хлебом (в прямом смысле), картошкой, крупой, супом, дровами. В ту пору «мы научились любить…» - напишет М.Ц.

Но «не хлебом единым жив человек». 1919 год. «Мы с Алей у Антокольского… Воскресенье. Тает. Мы только что от Храма Спасителя, где слушали контрреволюционный шепот… “Погубили Россию”, “В Писании все сказано”, “Антихрист”… Антокольский читает мне стихи, посвященные Гольцеву, и другиею – “Пролог к моей жизни”, которые я бы назвали “Оправданием всего”. Но так как мне этого нельзя, так как у меня слишком четкий хребет, так как я люблю одних и ненавижу других, так как я – русская, и так как я все же понимаю, что Антокольскому это можно, что у него масштаб мировой – и так как я все же хочу сказать нет и знаю, что не скажу - молчу молчанием резче и весче слов. И мучусь этим молчанием» - запись от 27 февраля 1919.

В 1919 г. для студии Вахтангова Цветаева написала пьесы, собранные в цикл «Романтика» - «Приключение», «Фортуна», «Каменный ангел», «Феникс» («Конец Казановы»). Это был роман Поэта с Театром! «Уход и увод от убогой и зловещей действительности», - так определила А.А. Саакянц увлечение Цветаевой театром.

Но «увод и уход» Цветаева творила и вне театра. Антокольский и другие герои «Повести о Сонечке» приходили в Борисоглебский переулок, в «чердачный дворец» - «дворцовый чердак», где была в послереволюционные годы сосредоточена жизнь Цветаевой; было много стихов.

«П. Антокольскому» Цветаева посвятила одноименное стихотворение, Антокольскому и Завадскому – цикл «Братья» (1918 г.), Антокольскому, Завадскому и Алексееву – стихотворение «Друзья мои! Родное триединство!..» (1919 г.)

Со смертью дочери Ирины (умерла от голода 15-16 февраля 1920 г.) «романтика» закончилась…

Декабрь 1920 г., вечер. «К 11-ти мы на улице. – Куда идти? Пошли к Антокольским (соседям, он - поэт и неплохой). Съели очень много черного хлеба и ушли» (письмо Цветаевой к Ланну от 6-12-1920).

М.б. желание Цветаевой всех последующих лет – накормить тех, кто приходит в ее дом, и продиктовано стремлением спасти от голодной смерти: «Снова пилю, колю, варю…» (из дневника Поэта).

В 1923 г. Цветаева просит Пастернака передать Антокольскому свою книгу «Ремесло» (Москва-Берлин, 1923), добавляя «мы с ним дружили в детстве (в начале революции)» (из письма Цветаевой к Пастернаку от 10-03-1923). И второй раз настаивает на «друге детства», сообщая о получении письма «от Павлика Антокольского (почти что друга детства: первые дни Революции: 100 лет назад!)» (из письма Цветаевой к Пастернаку от 16-08-1923). Как видим, Антокольский был среди тех, кто не боялся писать Цветаевой в изгнание. В «детстве» иллюзия о грядущей светлой жизни еще сохранялись.

«Зарей юности» называет ту пору и П. Антокольский. «Мне выпало счастье встретить и узнать Марину Цветаеву и подружиться с нею на самой заре юности… Юношеская пора совпала с ранней зарей нашего общества и нашей поэзии».

В 1928 г. Антокольский встречается с Цветаевой в Париже: театр имени Вахтангова, режиссером которого Антокольский был в течение 15-ти лет (в 1919-1934 гг.) приехал на гастроли во Францию. Цветаева сетует, что спектакль «Турандот» совпал с ее литературным вечером – 17 июня 1928 г. Ее зрителю и другим русским в Париже приходится делать непростой выбор. А у нее и выбора нет. Какая ирония судьбы! Цветаева подписывает Антокольскому свою книгу «После России» (1928).

Антокольский написал воспоминания о Цветаевой (вошли в цикл очерков «Современники»), статьи о ее творчестве, посвятил ей стихи: «Панна Марина, как мне быть с тобой?..» (1917), «Пусть варвары господствуют в столице…» (1918), «Не пой мне песен, панна, не зови ты / В тревожную игру!..» (1918), «Седая даль, морская гладь и ветер…» (1961). (см. Приложения).

Портреты Антокольского создали как друзья «детства», так и друзья «юной старости». Через «Симеона» проходит связь времен – от Марины Цветаевой к ее достойной наследнице – Белле Ахмадулиной, посвятившей Поэту стихи: «Биографическая справка» (1967), «Клянусь» (1968), «Уроки музыки» (1963), «Четверть века, Марина, тому…» (1966). Стихи вошли в книгу «Сны о Грузии» (Тбилиси: Изд-во «Мерани», 1977). В той же книге «звезда Маринина пресветлая» присутствует и в стихотворении «Заклинание» («Не плачьте обо мне, я проживу», 1968).

 

«Да под звездой Марининой пресветлой –

Уж как-нибудь, а все ж я проживу».

 

Интересно, что в сборнике «Метель», вышедшем в том же 1977-м году в издательстве «Советский писатель», строки эти выглядят иначе (наверху, видимо, решили, что советскому писателя «неведомая» Марина не к чему): «Да под звездой моею и пресветлой – / Уж как-нибудь, а все ж я проживу».

Стихи написаны с такой достоверностью и выразительностью, что создается эффект присутствия Марины Цветаевой здесь и сейчас. Думается, не последнюю роль в их создании сыграли рассказы Антокольского о тех годах, о встречах с Цветаевой – о живом человеке. Имеет значение и тот факт, что Б. Ахмадулина много лет жила в Тарусе, и прониклась атмосферой «марининой» Оки и городка, сумев перенести читателя в детство Поэта.

…Нынче появились новые «носители» мыслей и чувств – электронные чаты вместо бумажных рукописей и конвертов с марками. Но хочется думать, что изменились лишь «приметы времени»: техническая сторона эпистолярного (и живого!) общения. А потребность в нем – «духовная жажда» – осталась столь же искренней и высокой, как в «детские» времена Антокольского и его современников. И меж поэтами и их читателями вершится круговая порука добра, любви, памяти, благодарности.

 

 

Приложения

 

Стихи Булата Окуджавы

 

Письмо Антокольскому

 

Здравствуйте, Павел Григорьевич!  Всем штормам вопреки,

пока конфликты улаживаются и рушатся материки,

крепкое наше суденышко летит по волнам стрелой,

и его добротное тело пахнет свежей смолой.

 

Работа наша матросская призывает бодрствовать нас,

хоть вы меня и постарше, а я помоложе вас

(а может быть, вы моложе, а я немного старей)…

Ну что нам все эти глупости? Главное — плыть поскорей.

 

Киплинг, как леший, в морскую дудку насвистывает без конца,

Блок над картой морей просиживает, не поднимая лица,

Пушкин долги подсчитывает; и, от вечной петли спасен,

в море вглядывается с мачты вор Франсуа Вийон!

 

Быть может, завтра меня матросы под бульканье якорей

высадят на одинокий остров с мешком гнилых сухарей,

и рулевой равнодушно встанет за штурвальное колесо,

и кто-то выругается сквозь зубы на прощание мне в лицо.

 

Быть может, все это так и будет. Я точно знать не могу.

Но лучше пусть это будет в море, чем на берегу.

И лучше пусть меня судят матросы от берегов вдали,

чем презирающие море обитатели твердой земли…

 

До свидания, Павел Григорьевич! Нам сдаваться нельзя.

Все враги после нашей смерти запишутся к нам в друзья.

Но перед бурей всегда надежней в будущее глядеть…

Самые чистые рубахи велит капитан надеть!

 

1967

 

Стихи Ярослава Смелякова

 

Павел Антокольский

 

Сам я знаю, что горечь

есть в улыбке моей.

Здравствуй, Павел Григорьич,

древнерусский еврей.

 

Вот и встретились снова

утром зимнего дня, –

в нашей клубной столовой

ты окликнул меня.

 

Вас за столиком двое:

весела и бледна,

сидя рядом с тобою,

быстро курит жена.

 

Эти бабы России

возле нас, там и тут,

службу, как часовые,

не сменяясь, несут.

 

Не от шалого счастья,

не от глупых услад,

а от бед и напастей

нас они хоронят.

 

Много вёрст я промерил,

много выложил сил,

а в твоих подмастерьях

никогда не ходил.

 

Но в жестоком движенье,

не сдаваясь судьбе,

я хранил уваженье

и пристрастье к тебе.

 

Средь болот ненадежных

и незыблемых скал

неприютно и нежно

я тебя вспоминал.

 

Средь приветствий и тушей

и тебе, может быть,

было детскую душу

нелегко сохранить.

 

Но она не пропала,

не осталась одна,

а как дёрнем по малой –

сквозь сорочку видна.

 

Вся она повторила

наше время и век,

золотой и постылый.

Здравствуй, дядька наш милый,

дорогой человек.

 

1967

 

Стихи Беллы Ахмадулиной

 

Павлу Антокольскому

 

I

 

Официант в поношенном крахмале

опасливо глядит издалека,

а за столом — цветут цветы в кармане

и молодость снедает старика.

 

Он — не старик. Он — семь чертей пригожих.

Он, палкою по воздуху стуча,

летит мимо испуганных прохожих,

едва им доставая до плеча.

 

Он — десять дровосеков с топорами,

дай помахать и хлебом не корми!

Пижонский, что ли, это темперамент

и эти загорания в крови?

 

Да что считать! Не поддаётся счёту

тот, кто — один. На белом свете он —

один всего лишь. Но заглянем в щёлку.

Он — девять дэвов, правда, мой Симон?

 

Я пью вино, и пьёт старик бедовый,

потрескивая на манер огня.

Он — не старик. Он — перезвон бидонный.

Он — мускулы под кожею коня.

 

Всё — чепуха. Сидит старик усталый.

Движение есть расточенье сил.

Он скорбный взгляд в далёкое уставил.

Он старости, он отдыха просил.

 

А жизнь — тревога за себя, за младших,

неисполненье давешних надежд.

А где же — Сын? Где этот строгий мальчик,

который вырос и шинель надел?

 

Вот молодые говорят степенно;

как вы бодры… вам сорока не дашь…

Молчали бы, летая по ступеням!

Легко ль… на пятый… возойти… этаж…

 

Но что-то — есть: настойчивей! крылатей!

То ль всплеск воды, то ль проблеск карасей!

Оно гудит под пологом кровати,

закруживает, словно карусель.

 

Ах, этот стол запляшет косоного,

ах, всё, что есть, оставит позади.

Не иссякай, бессмертный Казанова!

Девчонку на колени посади!

 

Бесчинствуй и пофыркивай моторно.

В чужом дому плачь домовым в трубе.

Пусть женщина, капризница, мотовка,

тебя целует и грозит тебе.

 

Запри её! Пускай она стучится!

Нет, отпусти! На тройке прокати!

Всё впереди, чему должно случиться!

Оно ещё случится. Погоди.

 

1956

 

II

 

Двадцать два, значит, года тому

дню и мне восемнадцатилетней,

или сколько мне — в этой, уму

ныне чуждой поре, предпоследней

перед жизнью, последним, что есть…

Кахетинского яства нарядность,

о, глядеть бы! Но сказано: ешь.

Я беспечна и ем ненаглядность.

Это всё происходит в Москве.

Виноград — подношенье Симона.

Я настолько моложе, чем все

остальные, настолько свободна,

что впервые сидим мы втроём,

и никто не отторгнут могилой,

и ещё я зову стариком

Вас, ровесник мой младший и милый.

 

1978

 

Стихи Марины Цветаевой

 

П. Антокольскому

 

Дарю тебе железное кольцо:

Бессонницу — восторг — и безнадежность.

Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,

Чтоб позабыл ты даже слово — нежность.

 

Чтоб голову свою в шальных кудрях

Как пенный кубок возносил в пространство,

Чтоб обратило в угль — и в пепл — и в прах

Тебя — сие железное убранство.

 

Когда ж к твоим пророческим кудрям

Сама Любовь приникнет красным углем,

Тогда молчи и прижимай к губам

Железное кольцо на пальце смуглом.

 

Вот талисман тебе от красных губ,

Вот первое звено в твоей кольчуге, —

Чтоб в буре дней стоял один — как дуб,

Один — как Бог в своем железном круге!

 

1919

 

 

Стихи Павла Антокольского

 

 

 

Марина

Не пой мне песен, панна, не зови ты
В тревожную игру!
Пускай тебе расскажут иезуиты,
Как скоро я умру.

Но мы одною мечены судьбиной, —
С Литвы, из мглы болот,
Из краковских костелов — ястребиный
Отчаянный полет!

Ты, женщина, сама того хотела,
Целуя и кляня,
Чтобы в падучей выгнутое тело
Переросло меня.

Где тихих рынд секиры над державой
Скрещаются, как встарь, —
Встречай, отец, вонзай костыль свой ржавый
В меня, стервятник-царь!

Звони, Москва, во сретенье расстриги,
Костями путь мости,
Впивайтесь в ребра тощие, вериги,
Прощай, любовь, прости!

В такой же час, когда ясновельможной
Я руки лобызал
И в блеске свеч, в мазурке невозможной
Сверкал самборский зал, —

В такой же час, когда крутились рядом,
В шелках и жемчугах,
Все замыслы с уклончивым их взглядом,
Все козни — в трех шагах, —

В такой нее час на снег меня повалят
У башенных ворот,
И на чело мне машкеру напялят,
И дудку сунут в рот.

И смрад пойдет по всей земле окрестной
От страшной наготы...
В такой же час, Марина, я воскресну!
И ты со мной, и ты

Помчишь за Дон, в Туретчину — а больше
Тебя я не найду
Ни в Тушине моем, ни в отчей Польше,
Ни в небе, ни в аду!

 

1918

 

Марине Цветаевой
Пусть варвары безумствуют в столице,
А в окнах гул раскованных стихий!
Доверил я шифрованной странице
Твое молчанье и твои стихи.

А на заре, туманный бред развеяв,
Когда уйдут на запад поезда,
Сожму я в пальцах твой севильский веер,
С тобой, любовь, расстанусь навсегда.

И серебром колец, тобой носимых,
Украшу ночь — у стольких на виду,
И столько раз, и в осенях и в зимах,
Останусь жив-здоров, не пропаду!

И в новой жизни, под иною датой,
Предсказанной в таинственной судьбе,
Твой темный спутник, темный соглядатай,
Я расскажу всем людям о тебе.

 

<Марине Цветаевой>

 

Седая даль, морская гладь и ветер

 Поющий, о несбыточном моля.

В такое утро я внезапно встретил

 Тебя, подруга ранняя моя.

 

Тебя, Марина, вестница моряны!

Ты шла по тучам и по гребням скал.

И только дым, зелёный и багряный.

Твои седые волосы ласкал.

 

И только вырез полосы прибрежной

 В хрустящей гальке лоснился чуть-чуть.

Так повторялся он, твой зарубежный,

Твой эмигрантский обречённый путь.

 

Иль, может быть, в арбатских переулках…

Но подожди, дай разглядеть мне след

 Твоих шагов, стремительных и гулких,

Сама помолодей на сорок лет.

 

Иль, может быть, в Париже или в Праге…

Но подожди, остановись, не плачь!

Зачем он сброшен и лежит во прахе,

Твой страннический, твой потёртый плащ?

 

Зачем в глазах остекленела дико

 Посмертная одна голубизна?

Не оборачивайся, Эвридика,

Назад, в провал безпамятного сна.

 

Не оборачивайся! Слышишь? Снова

 Шумят крылами чайки над тобой.

В бездонной зыби зеркала дневного

 Сверкают скалы, пенится прибой…

 

Вот он, твой Крым! Вот молодость, вот детство,

Распахнутое настежь поутру.

Вот будущее. Стоит лишь вглядеться,

Отыщешь дочь, и мужа, и сестру.

 

Тот бедный мальчик, что пошёл на гибель.

В солёных брызгах с головы до ног, —

О, если даже без вести он выбыл,

С тобою рядом он не одинок.

 

И звёзды упадут тебе на плечи…

Зачем же гаснут смутные черты

 И так далёко — далеко́ — дале́че

 Едва заметно усмехнулась ты?

 

Зачем твой взгляд рассеянный ответил

 Безпамятством, едва только возник?

То утро, та морская даль, тот ветер

 С тобой, Марина. Ты прошла сквозь них!

 

<12 января 1961>