Материалы

Курьезные случаи из жизни хора Шиллера

Валентина Беличева

Я хотела бы вспомнить некоторые забавные случаи, происходившие со мной в поездках. Например, в Ташкенте в 1975-м году. Ведь, побывав в Омске в 1973 году с концертами, очень хотелось увидеть столицу Востока наяву, как поется в песне, "Звезду Востока, столицу дружбы и тепла". Когда на одной из репетиций Шиллер сказал, что поездка состоится в январе, конечно же, участники хора обрадовались, но всем нужно было договариваться, чтобы отпустили на работе, несмотря на то, что были выданы письма-освобождения, где было указано, на сколько дней освободить и с сохранением заработной платы. Многие участники хора отрабатывали дни заранее, чтобы поехать (в основном, заводчане), многих очень тяжело освобождали, приходилось вмешиваться Александру Ивановичу, но мне (я тогда работала в ГПТУ) подписали освобождение, так как я и в ГПТУ принимала активное участие в художественной самодеятельности, в смотрах-конкурсах, защищая честь училища.

Ташкент-75

Вылетали утром самолетом. Сбор в Красном уголке (ул.Куйбышева, ныне - Торайгырова, остановка "Столовая"). Январь у нас, в Павлодаре, месяц холодный, поэтому пододелись по-зимнему. На дорогу я решила испечь рыбный пирог. Стоя одетая у плиты, я стала вытаскивать пирог из духовки, не удержав противень как следует, и мне на правую ногу вылилось кипящее масло. Пока я ставила противень на место и снимала зимние колготки - уже был сильный ожог. Стерев с голой ноги масло и обмыв холодной водой, натянув наскоро колготки, так как время уже поджимало, завернув пирог, я быстро побежала в Красный уголок. Сильно пекло ногу. Сев в самолет, я всех угощала теплым пирогом, но сапог я не смогла снять, потому что образовался такой волдырь, что было страшно смотреть, я это чувствовала.

Когда мы прилетели в Ташкент, нас тепло встретили руководители Ташкентского тракторного завода и повезли сразу же в гостиницу. Поселившись в комнате, я наконец-то кое-как сняла сапог, одежду, проткнула волдырь, а затем через некоторое время мне принесли мазь, которая заживляет ожог. Мне повезло, что в Ташкенте была такая теплынь, что мы после концертов ходили в легких кофточках (фотография). Мой ожог быстро затянулся, но след от него остался. Возили нас на экскурсии, показывая достопримечательности Ташкента, выступали в цехах тракторного завода и на площадках г. Ташкента. Завтракали, обедали, ужинали в ресторане при гостинице, в которой жили. И вот, последнее выступление в столице Узбекистана. Поужинали, Александр Иванович дал распоряжение собираться, так как утром у нас самолет.

Зина Старикова предложила нам организовать ужин-девичник в ресторане. Согласились человек шесть. Я не хотела идти, потому что надо было приводить в порядок голову, успеть накрутиться, без прически нехорошо быть в ресторане. Девчата сказали, что они будут меня ждать.

В ресторан я припозднилась, пришлось идти за столик к девчатам через весь зал ресторана. Одета я была простенько: белая кофточка и черная юбка, правда, начесала свой крашенный волос, прическа получилась неплохая. Девчонки уже заказ сделали - всё было на столе. Сидим, разговариваем, обсуждаем нашу поездку. Через некоторое время официант приносит бутылку шампанского за наш столик и говорит, что это нам передали. Мы сидим в недоумении. Шампанское стоит, мы к нему не притрагиваемся. Опять подходит официант с вопросом, почему же мы не пьем шампанское. Зина тогда спросила, кто нам его подарил, пусть придет и сам откроет его нам. Спустя некоторое время за наш столик подсаживаются двое мужчин, один из которых садится рядом со мной, полноватый, чуть выше меня ростом, на лицо смазливый, приятной внешности. Зина, конечно, как всегда, взяла бразды в свои руки, подшучивая и над нами, и нашими поклонниками. Выпили шампанского, заиграла музыка. Этот товарищ пригласил меня танцевать, разговорились, он - инженер-строитель, а я в ГПТУ строительном работала - у нас появилась общая тема для разговора. В дальнейшем этот инженер не давал мне даже присесть, чтобы меня не перехватил кто-нибудь другой. И тут-то я поняла, что шампанское предназначалось мне. Я уже не знала, как от него избавиться. Девчонки засобирались уходить, а он меня не отпускает. Я попросила девчат не уходить, не бросать меня, но они ушли вслед за Зиной. Оставшись одна, я стала лихорадочно соображать, что же мне делать, как поступить. Этот инженер меня не пускал и просил, чтобы я поехала с ним в другой ресторан и чтобы я не боялась (а рядом с ним стояло пять человек его друзей). И я решилась, глядя ему в глаза, убедительно сказав, что уже очень поздно, что я устала, что мне надо отдохнуть, потому что в 10-00 утра у нас концерт (на самом деле, в это время мы должны были уже улетать), что вечером мы опять можем здесь встретиться, так как мы в этом ресторане завтракаем, обедаем и ужинаем. Он согласился, сказав мне, что если я его обманула, он меня везде найдет. Я сказала: "Хорошо, до встречи" и пошла к выходу. Когда я шла в комнату гостиницы, меня всю колотило, а Зина стала хихикать надо мной. И тут меня прорвало, вылилось в адрес девчат столько "красивых" слов, такая воспитательная работа, а затем мои слезы, ну, а потом - их извинения, успокаивали меня как могли. Утром мы улетели. С тех пор у меня сложилась своя поговорка - "И один может быть в поле воин".



Волгоград-77

1977-й год, март месяц. Ездили на Волгоградский тракторный завод с концертами очень большой группой: хор, танцевальная группа, оркестр народных инструментов, оператор, который нас снимал на камеру на Мамаевом кургане. По приезду в Павлодар был показан по телевидению фильм о нашем пребывании на Волгоградской земле.



Поселили нас в гостинице "Спорт", недалеко от берега реки Волга. Подружились с неграми, которые учились в Рязани и приехали в Волгоград на спортивные соревнования. Просили нас общаться с ними по-русски. То есть, мы задаем им вопросы, а они по-русски отвечают. Когда их похвалишь, что они молодцы, что произношение некоторых слов хорошее - радости на их лицах не было предела, без конца повторяли в наш адрес "Спасибо". Нас прикрепили к столовой, которая находилась не очень близко от гостиницы, там же питались и ребята-негры. И вот, в какой-то день, обедая в столовой, я немного подзадержалась с обедом (наши очень быстро кушали и убегали). Иду в раздевалку одеваться, а там стоит молодой негр, тоже одевается, а на него наскакивает подвыпивший мужичок с такими словами, что, мол, он сюда приехал, пусть убирается отсюда, чтобы духу его не было на Волгоградской земле, пусть едет к себе. Негритенок молча отходит от мужика, не произнося ни слова. Тогда я, надевая шубу, подхожу к этому мужику и говорю, что он себе позволяет. В ответ слышу: "Ты ему переведи, чтобы он убирался отсюда" (очевидно, он принял меня за переводчицу). Я ему в ответ: "Я тебе сейчас переведу! Быстро уходи, пока я не вызвала наряд. Я тебя определю куда следует!" Мужичок быстро исчез, а негритенок, одобрительно посмотрев на меня, через некоторое время вышел. Когда я вышла из столовой, ни того, ни другого уже не было. Шла в гостиницу и оглядывалась, ведь потом подумалось: заступилась, а этот мужик может подкараулить, догнать и поддать мне. Ведь пьяному - море по колено. Как говорится, "хорошая мысля приходит опосля". В гостинице рассказала девчатам про этот инцидент, на что Зина мне молвила, что когда-нибудь получу я по голове за то, что вечно лезу, куда меня не просят. Я ответила, что, слава Богу, всё нормально.

Уезжая, мы сфотографировались с неграми на крыльце гостиницы "Спорт", да еще и плясали "Пляску-Дружбу". Инициативу подхватили негры. Мне пришлось их поддержать, а Владимир Сергеевич Ширинкин незаметно сфотографировал. Позднее, уже в Павлодаре он передал мне фото.



Военная хитрость

И еще один эпизод. По состоянию здоровья мне пришлось уйти из ГПТУ. С 1980 года я работала на промывочно-пропарочной станции старшим техником техотдела. Организация новая, работа тоже, надо было как-то вливаться в коллектив, ведь в дальнейшем предстояли еще гастрольные поездки. Надо было подготавливать почву. Я переговорила с Александром Ивановичем, может ли коллектив выступить на станции - отказа не было. Беда с транспортом - я ответила, что на станции есть автобус, нам дадут. И вот в 1984-м году в августе месяце к дню железнодорожников мы дали концерт в красном уголке административно-бытового корпуса (АБК). Работников станции - полный красный уголок, многие стояли, потому что не хватало мест, была торжественная часть, а затем концерт-поздравление с праздником.

Когда мы запели первую песню Александра Ивановича Шиллера "Родные просторы", то от нашего мощного звука многие аж от неожиданности пригнулись (как гром с ясного неба), а потом, перешептываясь друг с другом, улыбались, ну, а далее уже привыкли к нашему пению. Я тогда исполнила композицию "Какая песня без баяна". Каждый номер мы посвящали лучшим работникам станции, достигшим ярких результатов в своей работе, ну и, конечно, посвятили номер и начальнику станции Кезевичу Всеволоду Вадимовичу, спев ему песню "Ой, мий милый варэнычкив хоче". Начальнику очень понравился номер - он был доволен. Аплодисменты работников станции, подняли и нам настроение. После концерта нас угостили чаем, а затем отвезли в ГДК тракторостроителей. И уже в июле 1985 года, когда состоялась поездка на родину А.И.Шиллера в город-герой Одессу, письмо-освобождение было подписано начальником беспрепятственно.

Одесса-85

Итак, еще один случай в Одессе. Заранее прошу прощения у В.А.Кошелева :) Хочу рассказать, как я его лечила от остеохондроза. В один прекрасный день я заметила, что Володи нет в столовой, во второй - тоже нет. Спрашиваю у Тони (его жены), что с Володей, она ответила, что он не может подняться, перехватило поясницу. Я сказала, что могу его "потоптать" - это, как я слышала в народе, китайский массаж.

Она дала мне адрес (потому что жили на разных улицах частного сектора Одессы). Многие из нас в этот вечер пошли в театр оперы и балета, в том числе и Тоня (я не люблю оперу), а я пришла к Володе. Комнатка такая маленькая - две кровати, проход почти боком, небольшой столик. Поговорила с Володей, что я буду с ним делать, что от этого может быть или хуже, или наоборот. Володя дал согласие. Постелила покрывало на пол в этот узенький проход. Володя лёг на живот, а я, встав на крестец, придерживая себя руками за обе кровати, пяточками ног начала ходить по позвоночнику от крестца до шеи, слушая хруст и переспрашивая: "Терпимо? Не больно?" В ответ: "Нет, не очень" - и некоторое покряхтывание. Минут пять я ходила по его спине, рассказывая о том, что с детства слышала, что такой массаж может делать или первый ребенок в семье, или последний. Обтерла полотенцем ему спину; когда он поднялся, спросила, не легче ли ему, он сказал, что легче. Он улегся на кровать, а я, пожелав ему скорейшего выздоровления, удалилась на свою улицу. На другой день на завтрак его не было. Тоня сказала, что ему стало хуже и что Толя Гасанов делает ему тоже массаж. Вечером этого же дня Володя пришел на ужин.

Зинаида Старикова и Валентина Беличева в Одессе:



Баня в поезде

И в заключение еще один курьезный момент. Поездка была поездом в июле месяце, не помню куда и в каком году. В вагоне было очень душно, даже жарко. Нас покормили обедом, и после обеда каждый занимался своими делами. Весь вагон был полностью наш. Кто играл в карты, домино, многие отдыхали, в том числе, и я. Люблю ездить в поезде на второй полке и дремать под стук колес (мой любимый вид транспорта - недаром проработала на железнодорожном транспорте более 20 лет).

Слышу, моя подруга Зина (она была выше меня ростом и крупнее) шепчет мне в ухо тихонько: "Валька, у меня есть мочалка, которая хорошо дерёт, давай попросимся у проводника освежиться в служебном туалете, а то очень жарко". Я ей ответила, что я не против, но пусть она сама договаривается с проводником.

Через некоторое время она подходит ко мне и говорит: "Давай слезай с полки - он разрешил". Вагон с участниками хора отдыхал. Мы зашли в чистенький служебный туалет, разделись, открыли сверху душ с горячей водой, нагретой на солнце, ополоснулись, намылились. Зина хорошо натёрла мне спину, а затем я стала тереть ей спину. В это время, очевидно, был какой-то крутой поворот, что поезд очень долго поворачивал, и при крутом толчке самопроизвольно открылась дверца туалета, и я по инерции вылетела голая и намыленная в коридор вагона, где обычно находится титан, и прилипла к стенке вагона. Сама заскочить в туалет не смогла, потому что поезд достаточно долгое время круто поворачивал. Зина, чувствуя, что я ее уже не тру, повернула голову и, вскрикнув, протянула мне руку, я ей - свою и таким образом она меня втащила обратно, закрыв дверь. Смеялись мы с ней до упаду. Ополаскивались и хохотали, обсуждая, что произошло. Я попросила Зину, чтобы она никому не рассказывала, но Зина разве сможет умолчать?! Проходя на свое место, Зина, конечно, остановившись в купе, где беседовали Александр Иванович и баянисты, рассказала, что с нами произошло: "Представляете, Александр Иванович, Беличева выскользнула из туалета, я ее еле поймала". Александр Иванович взялся за голову и произнес, улыбаясь: "Тихий ужас". Как своему отцу всё рассказала, не стесняясь.

P.S. Хорошо, что не получилось так:

Зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии