Из переписки с Анастасией Ивановной Цветаевой

Из переписки с Анастасией Ивановной Цветаевой

Здравствуйте, дорогая, уважаемая Анастасия Ивановна!

Как Вы уже, наверное, знаете, а может быть, ещё и нет, я написал Вам через тётю Марусю и её знакомых, Лену и Бориса Кукловых, письмо, вернее, и Вам, и им. Но моя мама его ещё не отправила, и поэтому я неправильно написал: конечно, Вы никак не могли его получить, ибо мама его ещё не отправляла. Простите за ошибку: я просто не подумал об этом. Анастасия Ивановна, милая, я Вас как будто не знаю, никогда не видел, но, прочитав до конца Ваши "Воспоминания", мне кажется, что я Вас знаю уже давно, что Вы - о, как бы я этого хотел! - моя бабушка, которая умерла, парализованная, в 1976 году в возрасте 64-лет и которую я даже не успел в последний раз увидеть и обнять. Я люблю Вас, Анастасия Ивановна, я хочу, нет, - мечтаю - Вас увидеть, но как это практически реализовать, - не знаю. Я очень хочу опубликоваться, выпустить свою книгу стихов и когда-то выступить перед аудиторией с их чтением. И, когда уже у меня выйдет книга, приехать к Вам в Москву, только если Вы этого хотите, подарить её Вам с дарственным автографом; в этой книге будет много стихотворений, посвящённых Вашей сестре, Марине Ивановне. Если Вам эти стихи принесут радость и, может быть, счастье, для меня, как поэта, высшей награды не будет. Я полюбил поэзию Марины Цветаевой на всю жизнь и эту любовь к ней я сохраню даже когда меня уже не будет. Поэзия Цветаевой поражает своей неутолимой любовью к жизни, к людям, к миру. Она возвышает человека и затрагивает в нём всё доброе, честное, чистое. Её поэзия помогает лично мне жить, бороться со всем злым и пошлым в жизни, верить, как верила сама Марина Ивановна, в доброе начало всех людей и до самозабвения отдавать им своё сердце. Но и это удел, судьба Поэта, ибо он хочет добра на земле, счастья для всех людей в мире и, если люди страдают, долг поэта разделить, взять себе их боль.

Aнастасия Ивановна, читая Вашу книгу, я узнал, что Вы в юности не верили в Бога; я не знаю, верите ли Вы сейчас, но если нет, я попробую ответить на Ваш вопрос о существовании Бога. Вы пишете о трагической смерти Ваших любимых - мужа Маврикия Александровича и сына Алешеньки. (Я не имею намерения умышленно их именами возбудить у Вас боль). Я хочу помочь Вам понять, что, если Вы не хотите, Вы не должны верить в Бога, но тогда, без веры в Него, Вы не поймёте, почему умерли Вам близкие люди.

Я родился в Советском Союзе, от меня, когда мне было семь лет, ушёл отец; меня били в школе за то, что я был слабым и евреем. Я за свои 28 лет очень много выстрадал в жизни, я видел хамство, наглость, подлость, ненависть. Я мало видел любви, я мало чувствовал, что меня любят, я тяжело заболел нервно-психическим заболеванием, от которого лечусь до сих пор. Если бы у меня было радужное детство, и я бы не заболел, то, может быть, тогда я не страдал, у меня бы была "нормальная" жизнь, и я бы не знал, что такое горе. Но знаете, Aнастасия Ивановна, я счастлив, что видел страдания, что познал жизнь так глубоко, так просто, так прекрасно, что иного счастья, иной радости сопричастия с Бытием, c мирозданием, c Богом я себе не представляю, не мыслю! Когда мне было, становилось очень плохо, столь плохо, что я хотел покончить с собой, я тоже не верил, что Бог существует, как и Вы, я просил Бога, чёрта, что-то, чего я не видел, о чём я не знал, помочь мне, потому что мне помочь уже никто не мог, не мог и я. Я просил Бога помочь мне не страдать, не чувствовать душевную боль, не кричать в психиатрических больницах. Я ненавидел, проклинал, обзывал Бога за то, что не чувствовал Его помощи. Так продолжалось много дней и ночей. Однажды, когда я уже больше не мог кричать, в окно больницы блеснуло солнце, небо стало синим-синим, как-то, каким-то непонятным образом я почувствовал себя лучше, кричать не хотелось, хотелось жить, идти туда, где солнце, где мамa, где меня ждёт красивая девушка, c которой у меня будет ребёнок. Это состояние продолжалось недолго, вскоре снова наступила депрессия, я просил Бога помочь мне и Бог помогал. Это, может быть, был и не Бог, но это что-то мне помогало, значит, есть что-то такое в мире, какая-то сила, которая выше нас, значит, наверное, есть Бог...

У Вас, Aнастасия Ивановна, была очень страшная, трагическая жизнь, как и у Вашей сестры. Вы похоронили близких Вам людей, но ведь не Бог сделал так, чтобы они умерли, Бог не хотел их смерти; Вы спросите: кто же? Я не знаю, кто, но я знаю, что Бог любил Маврикия Александровича и Алешеньку. Только ему известно, почему они умерли: их смерть - это часть тайны Бытия. Думаю, что ответил на Ваш вопрос. На этом заканчиваю писать.

До свидания, Aнастасия Ивановна. Люблю Вас, целую. Надеюсь увидеть Вас.

Искренне Ваш Юра.

P. S. Aнастасия Ивановна, я ещё хотел сказать Вам о Луиджи Леви.* Вы совершенно верно поступили, помните? - обещая ждать его в гостинице и не сдержав своё слово, ибо Вы поступили благородно: Вы не обманули его этим, Вы не могли быть его женой, ибо Вы не могли изменить Вашему мужу Борису. Но, как Вы пишите в "Воспоминаниях", Вы не забыли ту любовь его, Луиджи, к Вам и Вашу к нему. У Вас не должно быть угрызений совести из-за этого, ибо Вы ничего плохого Луиджи не сделали и я просто уверен, что, если он жив ещё, помнит о Вас как о самой прекрасной странице своей жизни и любит Вас по-прежнему, хотя его молодость как и Ваша, давным-давно прошла... Ну, а если он умер, то я
думаю что он не забудет Вас даже в раю, ибо Вы подарили ему в тот день в поезде счастье, радость любить человека, ради которого он пошёл бы на всё, которому он бы отдал всё, что у него есть, свою душу, своё сердце и - больше! - свою жизнь! И поэтому, Aнастасия Ивановна, не мучайтесь, не вините себя, а думайте о том, что Вы смогли сделать счастливым человека, Вас полюбившего, что Вы смогли, пусть ненадолго, пусть всего на мгновение сделать так, чтобы человек этот почувствовал самое прекрасное и неутолимое чувство на земле - любовь. Ради этого надо было пережить и выстрадать то, что пережили Вы, и не потому, что Вы заслужили страдания, или Вас наказал ими Господь, - нет, но потому что - я это понял - ради, во имя Прекрасного на Земле надо страдать, любовь искупляется только страданием как то, через которое пошёл на распятие Христос во имя любви к людям. Вы, наверное, не знаете, да и я не знаю, но я верю, что, когда Вам становится тяжело и Вы плачете, на Вас из рая смотрит Луиджи Леви и тоже плачет, а это значит, что есть Бог...
8 марта 1990 г.
(* Луиджи Леви - один из героев "Воспоминаний" А. И. Цветаевой.)

* * *
14 октября 1990
Покров Пресвятой Богородицы

Милый Юра!

Ваше письмо до меня дошло - и я отвечаю. Пишу крупно п. ч. плохо вижу, писать ещё могу, но читать - увы, не могу. Перечитать это письмо - не смогу. Я не верила в Бога всего лет 5-6 из моей 96-летней жизни и только вера в Бога меня поддержала в тюрьмах, на допросах, 10 лет в сталинском лагере на Дальнем Востоке. После этого послана в Сибирь "навечно". (Ссылка кончилась через семь лет).

Я доживаю свою жизнь среди друзей и родных, ещё пишу и печатаюсь. Но - по-старчески - болею и часто ночами плохо сплю, но и тогда Бог не оставляет.

У меня много грехов за жизнь, но я надеюсь на милосердие Божие.

Меня сердечно тронуло Ваше желание повернуть меня к Богу, и радостно сообщаю, что давно вернулась к Нему. Сегодня, в Покров Божией Матери, я молюсь за мою бедную, трудную, немощную Россию. Я высоко ставлю евреев, мой второй муж Маврикий был еврей, а сын Алёша - наполовину.

Спасибо и за то, что утешаете меня насчёт Luigi Levi. И Вы - 1-й человек после Марины, со мной заговорили об этом. Спасибо. Времени - нет, и я до сих пор его помню и прошу простить меня.

Добрые ли доктора Вас лечат? Любите ли Вы их? Если Вы считаете, что Вас лечат плохо - пожалейте, не возненавидьте. Но по В. письму я думаю, что Вы не можете ненавидеть - так ли это? Когда Вам хочется кричать - помолитесь Богу, чтобы Он Вам помог - Он поможет, и Вы знаете это.

Буду молиться о Вас, о вашем здоровии. Постараюсь послать Вам стихи Марины и что-нибудь своё.

Любите ли Вы Ваших родителей, Юра? Тот, кто нарушает 5-ю заповедь ("Чти отца твоего и Матерь твою - и благоти будет, и долголетен будешь на земли"), бывает несчастен. Но если Ваша мама - верующая, она о Вас молится и её молитва спасёт Вас.

Храни Вас Господь!
Молитесь обо мне, прошу Вас, Юра.
Я очень Вас полюбила.

А. Цветаева, на 97 году.

* * *
Здравствуйте, глубокоуважаемая Анастасия Ивановна!

Получил, наконец, Ваше долгожданное и дорогое письмо и прочёл его. От Ваших слов - "Я очень Вас полюбила", мне стало радостно на душе, какое-то мление. Я никогда не ожидал, что сестра Марины Цветаевой полюбит меня. И почему-то косвенно, я подумал, что если Вы могли меня полюбить, то, наверное, и Марина Ивановна смогла бы.

Анастасия Ивановна, Вам Бог уже простил все Ваши грехи через ваши муки; я никогда не был в сталинских лагерях, но я представляю немножко себе, через что Вы прошли.

Вы пишете, что молитесь за Вашу немощную Россию... Бог Россию не оставит, в стране пробиваются демократические ростки нового, не имевшего исторического опыта в России, общества. Многие хотят назад, в коммунизм, в социализм, ибо экономика стремительно падает - они хотят стабильности положения; но как только Россия вернётся к прежнему режиму, самое дорогое, что было завоёвано на баррикадах августовского переворота, т. е. демократия, - в ту же секунду погибнет. Люди ошарашены, они не знают, что делать с частной собственностью, у них нет опыта. Нужно медленно, по крупицам постигать то, что западные страны постигли и забыли. Это очень тяжело, но это нужно русскому народу, если он хочет быть свободным.

Мне очень приятно, что я первый после Марины Ивановны заговорил с Вами о Луиджи Леви. Нет, Анастасия Ивановна, я могу ненавидеть. Это человеческое чувство, которое, как и другие, Бог дал людям. За эти два года, вернее, за четыре, я научился прощать очень многое и очень многих; я прощаю хороших людей, даже сделавших мне больно, ибо они это сделали неумышленно. Но я ненавижу и ненавидел три категории людей: снобов, хамов и циников. Я не могу простить хамство, я не могу подставить другую щеку. Ибо хамы, ударившие по первой, самодовольно ударят и по второй. В этой жизни слабым быть нельзя, а я слабый. Я научился прощать и обрёл душевное умиротворение, какого не знал раньше.

Спасибо Вам, милая, что Вы молитесь обо мне, я тоже буду молиться за Вас. Спасибо за Ваше желание прислать мне книги. Вы спрашиваете, люблю ли я моих родителей. Я, к сожалению, не живу по Библии и согласно заповедям, я не знаю, согласно чему я живу. Я люблю Бога и верю в Него, но я не блюду строгую букву Библии. Может, я и нарушил не только 5-ю, а все заповеди Библии - ведь я Библию никогда от начала до конца не читал, но я люблю мою маму и не всегда её слушаюсь, спорю, доказываю, но всё равно люблю. Если когда-нибудь будет Судный день, то я предстану перед Богом, как перед людьми, и отвечу за свою жизнь на земле. Дай Вам Бог дожить до ста лет и чтобы Вы не болели. Храни Вас Господь тоже.

Хочу очень увидеться, но не знаю, удастся ли. Вы всегда будете в моём сердце, в моей жизни. Я люблю Вас, обнимаю крепко-крепко и целую, как поцеловал бы Марину Ивановну, если бы она сейчас была жива. Я перевёл, как мог, стихотворение Марины Ивановны "Мне нравится, что Вы больны не мной" на английский язык, пошлю через Лену Куклову Вам свой перевод.

До свидания, дорогая Анастасия Ивановна, Ваша фотография у меня дома, смотрю на неё и мне грустно. Спасибо за Ваше дорогое и доброе письмо. Спасибо за то, что Вы - сестра Марины Цветаевой.

Искренне Юра
5 марта 1992 г.

Р. S. Дорогая Анастасия Ивановна, в этом году исполняется 100 лет со дня рождения Марины Ивановны Цветаевой! Какая замечательная и торжественная дата, какой радостный праздник для всех! Сожалею, что не смогу быть с Вами на торжествах в этот день, но даже здесь, в эмиграции, так далеко от России, я буду счастлив тем, что внёс свою, пусть небольшую, лепту по сохранению памяти о Марине Ивановне. Я бы хотел и мечтал прочитать публично моё эссе "Моя Цветаева", но, увы...

Дай Вам Бог силы дожить до этого праздника, услышать самой после стольких лет травли и лжи голоса любви и правды о Марине Ивановне.

Ваш Юра.

* * *
Дорогой мой юный поэт! Отзываюсь на Ваше письмо и стихи, радуюсь их высоте и мастерству и огорчаюсь Вашей болезни. Но буду о Вас молиться и верю в силу молитвы, особенно если Вы к моей добавите и свою. Не теряйте надежды на выздоровление, для Бога неизлечимых болезней нет, они шлются нам как испытание и терпение, но Бог может их снять с нас как нагар со свечи.

Храни вас Господь, и простите промедление моего ответа.
Любящая Вас и молящаяся о Вас

Анастасия Цветаева, на 98 году.
Идёт столетие моей сестры Марины.

* * *
Здравствуйте, глубокоуважаемая Анастасия Ивановна!

Получил Вашу книжку "О чудесах и чудесном" - спасибо большое за неё. Я ещё до конца её не прочёл, но книга очень интересная, особенно рассказ "Икона", который мне понравился больше всех.

Как Ваше здоровье? Вы просили меня молиться за Вас - я молюсь и прошу Бога продлить Вашу жизнь насколько это возможно.

У меня жизнь очень грустная и однообразная; почти ничего не пишу - нет ни физических, ни душевных сил, нет времени писать, читать же невыносимо трудно, чтение даётся мне в муках из-за моей болезни. Как я уже писал, я перевёл несколько стихотворений Марины Ивановны на английский язык как сумел, перевод далеко не профессиональный и не совершенный. Но я старался очень.

Анастасия Ивановна, если Вы можете, благословите, пожалуйста, меня; если бы была жива Марина Ивановна, я бы тоже попросил её благословить меня, но, увы... Дай Вам Боже написать ещё не одну книгу, дай Вам Боже видеть и радоваться солнцу и жизни. Я люблю Вас, Анастасия Ивановна, и никогда Вас не забуду, никогда...

Я надеюсь опубликовать мои стихи, но пока возможности такой нет. Я и хочу и боюсь публикации - страшно, чтоб тебя все знали. Меня всё время гнетёт депрессия, мне очень плохо, но когда я пишу, депрессия как-то отходит, пишу забываясь.

Простите меня, Бога ради, за мои жалобы Вам, но я пишу все наболевшее. Часто теряю желание жить, но потом обретаю его обратно. Я не ропщу на Бога, ибо Бог, видимо, хочет, чтобы я прошёл через всё это дабы глубже, наверно, понять жизнь.

Ну вот, собственно, и всё. До свидания, дорогая Анастасия Ивановна, люблю Вас и помню. Пусть хранит Вас Господь и любит.

Искренне
Юра
21 февраля 1993 г.


* * *
Здравствуйте, глубокоуважаемая Анастасия Ивановна!

Получил давно Ваше незабываемое письмо - спасибо большое за него. Я счастлив был узнать из газетной статьи, что открыт в Москве Дом-музей Марины Ивановны! Я эту статью ношу в нагрудном кармане моей рубашки, у сердца.

Как Ваше здоровье, дорогая? Вы меня просили молиться за Вас и я просил Бога продлить Ваши дни и забрать все Ваши недуги и болезни. Мы с мамой скоро (10 сентября) приедем в Россию, но мы приедем в Одессу, а как же увидеться с Вами в Москве, я не знаю.

Любимая Анастасия Ивановна, я хочу, и это моя самая заветная мечта, чтобы мои некоторые работы о Марине Ивановне (самые лучшие) были представлены как материалы, экспонаты в Доме-музее Марины Ивановны в Москве. Спасибо Вам большое за дарственные надписи на Ваших книгах мне: я всё ещё по-прежнему чувствую, что недостоин знакомства (заочного) с Вами. Мне как-то не верится до сих пор, что я Вас знаю и Вы меня тоже. А если бы Марина Ивановна была сейчас жива, то мне не то что неловко, а мне было бы просто страшно и стыдно за себя, что она меня знает.

Я хочу и одновременно боюсь (!) публикации моих стихов; но я мечтаю (о, если бы это было возможным!), чтобы предисловие к моим стихам написала моя любимая Белла Ахмадулина! Моему счастью не было б предела!

Я пишу понемногу, как могу, перевожу, читаю. Писать всё труднее и труднее, ибо окружающая обстановка тоскливая и вызывающая депрессию. Вдохновения и сил физических почти нет, чувствую себя очень плохо, часто безнадёжно.

Простите меня, Анастасия Ивановна, за такое короткое письмо; я Вас никогда не забуду и буду о Вас молиться. Я люблю Вас как свою бабушку, как будто я Ваш внук. Всего Вам хорошего и доброго. Я всегда буду думать о Вас и помнить Вас, и буду любить.
До свидания.

Искренне Ваш, Юра
1 августа 1993 года